Дочка опустила ручки и, улыбаясь, отстранилась. Трейс распахнула дверь шире и сказала нам:
— Что ж, не стойте на пороге, проходите!
Аннетт юрко пробежала мимо меня и вошла в дом. Я медленно прошла вперед, закрывая за собой дверь. Трейс уперла руки в бедра, широко улыбаясь мне, и я обняла ее, не колеблясь.
— Я так скучала по тебе, Трейс, — прошептала я.
— Я тоже скучала по тебе, Уиллоу, — шепнула она в ответ.
Мы направились в гостиную, и я услышала незнакомый женский голос.
— Кто там?
— Уиллоу и ее дочь Аннетт. Я говорила тебе, что они придут в гости, — ответила Трейс женщине, очевидно, раздраженная тем, что та заговорила.
Мы встали перед диваном, куда Аннетт, не задумываясь, плюхнулась.
— Кто это? —– тихо спросила я Трейс.
Она вздохнула.
— Мы дойдем до этого, обещаю.
Мои глаза распахнулись в удивлении.
— Это твоя?.. – я замолчала, понятия не имея, кем может быть эта женщина, и желая, чтобы Трейс немедленно мне все рассказала.
Трейс снова вздохнула, на этот раз громче.
— Детка, почему бы тебе не посмотреть здесь телевизор, пока мы с мамой поговорим на кухне? — спросила она Аннетт, которая уже не обращала на нас внимания.
— Хорошо, — кивнула дочка, взяв пульт и переключая каналы, пока мы с Трейс уходили на кухню и садились за круглый стол. Кухня не была огорожена стеной от гостиной, так что мы могли видеть, чем занималась Аннетт.
Трейс села напротив меня, сцепив руки на столе, как и я.
— Это Тамара, моя девушка, — тут же призналась она. Ее лицо не выражало страха или ожидания приговора, скорее, уверенность, и я уважала ее за это.
— О-о, — я замолчала. — И как давно вы вместе? — мой вопрос прозвучал не без любопытства.
Никогда не подозревала, что Трейс нравятся женщины, хотя вполне возможно, что она предпочитала женщин все то время, что я ее знала. Я никогда не видела ее с мужчиной.
Она вздохнула.
— Мы скрываем свои отношения семнадцать лет. Это началось очень давно. Она переехала сюда из Орегона девять лет назад, но в общество мы выходим вместе всего два года. Я была влюблена в нее со школы.
Мне было сложно принять все это разом. Она так долго скрывала это, и я не могла понять, как и почему, ведь Трейс была одной из тех людей, которых меньше всего волновало мнение общества.
— Можно узнать, почему ты так долго держала это в секрете? — спросила я медленно.
— Это справедливый вопрос, — вздохнула она. — Это не послужит оправданием, но это все, что я могу сказать. Я приняла свою сексуальную ориентацию всего два года назад, Уиллоу. Я не хотела, чтобы Кеннеди, ты или твои родители знали, что я лесбиянка. Не хотела, чтобы кто-либо узнал об этом. Я всегда думала о своих родителях, они ведь люди консервативных взглядов. Убеждала себя, что была не готова к тому, чтобы мои любимые мешали мне быть тем, кто я есть, но на самом деле я сама не позволяла себе этого. Есть ли в этом хоть какой-то смысл, — продолжила она.
