Все богатства промышленной Англии были созданы в эти десятилетия худыми желтыми руками бедняков. За фасадом обманчивого порядка и процветания бушевала ненависть этих бедняков. Она выплескивалась в стихийных выступлениях последователей легендарного рабочего Неда Лудда, будто бы первым сломавшего станок. Тысячи луддитов жгли цеха и склады, яростно ломали машины, ненавидя фабрикантов и управляющих. Виселица и каторга ждали каждого, кто ломал станок. Точно так же, как во времена Мора они ждали бродяг и бездомных.
Наполеоновские гренадеры не высадились в Англии, но Британские острова мира не знали. Там кипела внутренняя война. Она кипела и в умах. Люди читали и переписывали страницы трактатов Уильяма Годвина, призывавшего к уничтожению собственности и государства.
Однако Годвин, увидевший многие пороки современного ему мира, звал не вперед, а назад – к разобщенному труду одиночек. Он не стремился превратить производство в собственность всего народа, он звал только к распределению всех богатств на основах уравнительности. Этот призыв был совершенно нереален, Годвин не видел того, что возврата к мелким хозяйствам нет. Не только в Англии, но и по всей Европе зачитывались стихами двух поэтов, властителей дум, Байрона и Шелли. Было много общего в их судьбах: оба молодые, красивые аристократы, бросившие вызов миру, в котором они выросли, оба услышавшие голос страдающего народа. Шелли даже написал «Песнь к британцам» и призвал угнетенные классы к восстанию. Но романтическая окрыленная поэзия Байрона и Шелли все же была очень далека от повседневной жизни серых фабричных корпусов, и борьба, к которой они звали, происходила в высоких сферах духа. Революционный дух их поэзии будил сердца тех, кто мог читать эти поэмы. Но большинство соотечественников Байрона и Шелли не читали поэм.
Однако раздался голос, прямо обращенный к этим людям. Этот голос раздался совсем рядом, из Англии. Он прозвучал в книжке со спокойным, уверенным и немного по-старинному наивным названием: «Новый взгляд на общество, или Опыты о принципе образования человеческого характера». Первая часть этой книги была напечатана в 1812 году, а еще через год она стала известной по всей Европе.
Автор ее, Роберт Оуэн, отнюдь не был кабинетным книжником, сухарем из Оксфордского или Кембриджского университета. Не был он и добрейшим, чудаковатым джентльменом вроде диккенсовского Пиквика. Не был он и романтическим мечтателем в черном плаще и с отрешенным взором. Он был мечтателем совсем иного, необычного склада.
