- Твою мать, - выругался он грязно.
Застигнутая врасплох, Эмма воскликнула.
- Что? - Его взгляд остановился на чем-то справа и позади нее.
Стараясь не обращать внимания на его реакцию, она посмотрела через плечо, и встретила отражение своей покрытой кружевом и шелком попы. Спасибо огромному зеркалу, расположенному на стене, и факту, что ее перемещения на кровати заставили его футболку задраться до талии, у Джо был идеальный обзор на белые в цветочек трусы, обрамленные бирюзовым кружевом. Конкретно эти трусики имели завышенную талию и были скроены так, что оставляли добрую половину ягодиц открытыми.
- Дерьмо! - Эмма прикрыла свободной рукой свою задницу и повернулась так, чтобы зеркало было вне досягаемости взгляда.
- Не смей, - прошептал Джо, его голос низкий и рычащий. - Верни все назад, и дай мне еще посмотреть.
Она замешкалась.
- Ну же, Солнышко. Не заставляй меня просить.
Она все же повернулась.
- Вот так. Фак. - Его взгляд остановился на зеркале позади нее. Его глаза горели.
Ее соски затвердели. И благодаря тому, что на ней не было ничего, кроме его футболки, в этом не было никакой ошибки. Хорошо еще, что он сконцентрирован на ее заднице.
- Ты не носишь штаны, - сказал он, только с намеком на обвинение.
- Ты разбудил меня, когда я крепко спала. Чего ты ожидал?
Он посмотрел вниз, оставляя ее смотреть на свою макушку. Раздался прерывистый звук, сопровождаемый вздохом.
Черт побери, он только что расстегнул штаны?
- Боже, теперь я проведу ночь со следом от молнии, надолго отпечатанным на моем члене.
Его голос, глубокий и полный возбуждения, был тем, что заставляет фантазии кружиться. Ее фантазии, по крайней мере. В ответ она сжала бедра.
Низкий стон вырвался из его горла. Он прислонился ближе к экрану и сказал грубо:
- Солнышко, пора отойти от зеркала, прислони меня к чему-нибудь на столике, так чтобы мы могли закончить эту ночь правильно.
- Почему ты хочешь, чтобы я оставила тебя на столике? - спросила она, ее голос почти такой же хриплый, как и его.
- Так я смогу наблюдать, как ты трогаешь себя.
Ее дыхание сжалось. Его взгляд держал ее в плену. Более соблазнительный, чем она когда-либо себе представляла, и она прошептала:
- Зачем мне нужно прикасаться к себе, когда у меня есть твой голос?
- Боже.
- У тебя голос, созданный для греха, Джо. Если ты когда-нибудь оставишь музыку, ты мог бы убивать, будучи телефонным секс-оператором. Мужчины ведь тоже делают это, верно?
Взгляд, которым он одарил ее, был бесценным, и в большей степени отвлекал ее от собственной возбудимости.
