– Мне нужно знать, что там?
Эмма положила руку с маркером в центр его груди, когда он повернулся к ней.
Он накрыл ее руку своей и остался с маркером, в то время как свободной рукой она дотянулась до футболки и сжала ее.
- Я не знаю. Хочешь ли ты?
Он подумывал что-то ответить, но не стал. Вместо этого он положил свою большую широкую руку сзади ее шеи и притянул к себе. Потеряв равновесие, Эмма схватилась пальцами за ремень его джинс, когда он поглотил ее поцелуем, настолько агрессивным и необходимым. И ошеломительным.
Он отпустил ее так быстро, что она покачнулась. От падения ее удержало лишь то, что она держалась за него. Стараясь восстановить дыхание, она изучала красивое тело. Пока взгляд не остановился на ее руке, в дюймах от того места, где его эрекция угрожала разорвать кнопки на джинсах.
Боже, он был прекрасен. Раздражало то, насколько он красив. Эмма открыла рот чтобы заговорить, потом закрыла, не зная, что сказать. Она отпустила его и шагнула обратно на землю.
- Увидимся, Солнышко.
Да, как будто это случится.
- Пока.
Сердце стучало в ее ушах, она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, стараюсь успокоить себя. Горе почти задушило ее. Она заставила держаться свое самообладание, когда проходила мимо Гари.
- Рада была познакомится, Шрэк. Береги себя.
Она уже продолжала пересекать парковку, когда до нее донесся его мягкий смех
- Поверь, мне тоже было приятно.
Эмма поехала домой, в свою двухкомнатную квартиру в нескольких минутах езды от стадиона. Она купила ее по окончании курса химиотерапии, и хотя этот современный дизайн не был в ее стиле, широченным окнам от пола до потолка в углу гостиной невозможно было сопротивляться.
Она постепенно оформляла комнаты и рисовала, когда самочувствие позволяло, смягчая абстрактные линии пастельными тонами с брызгами цвета и мебелью с закругленными краями. Растения помогли сгармонировать внутренний интерьер с внешним пейзажем и стратегически украсить место, объединяя все вместе. Как результат, квартирка превратилась в ее дом, приют комфорта и теплоты, где она не чувствовала себя ограниченной коробкой или пойманной в ловушку в темноте.
Она обожала это место.
Но бывают моменты, когда ей нужна темнота.
Руки задрожали. Не успела она закрыть дверь, когда нахлынула тошнота. Боль, ворвавшаяся в голову, отразилась от удара ее сердца и заставила слезы литься. Она сказала себе, что плачет от боли, поскольку все остальное было недопустимо. Ее чувства к певцу не имеют к этому отношения.
