— Почему я ничего не слышал?
— Да тебя после стройки пушкой не разбудишь, а я от страха сейчас умру.
— Ну и что это за «лунубь»?
— Лунубь, это дух такой местный. Он прилетает, когда полная луна и стучится об крышу.
Полный бред! Ветров посмотрел в окно. Луна как назло, присутствовала. Огромный диск бесцеремонно, прожектором с караульной вышки, светил в окно. Ветров встал, решительно распахнул створки и осмотрел крышу зимнего сада. Ничего и никого. Цинк блестит в лунном свете, а запах полыни слегка кружит голову.
— А что ему надо, этому духу? — спросил он, доставая сигарету.
— Никто не знает. Тут лет десять назад забили ночью целое стадо коров. Вот после этого и началось — Ольга обхватила согнутые ноги руками и положила подбородок на колени.
— И кто же тебя просветил об этом? — Ветров закурил, пустил злую струйку дыма в полынный букет степи.
— Продавщица из сельмага. Я ей рассказала про этот ужас. Говорит, что только заговоренная вода и может помочь. Её надо в краску добавить и крышу покрасить.
— Ну ты даёшь! Экранировка святой водой от дьявольского излучения? А ещё учительница! И ты поверила в эту белиберду?
— А твоя теория сельской совы, господин кандидат наук, лучше?
Сделав глубокую затяжку, Ветров самокритично признался самому себе, что отсутствие крови не позволяет развивать теории о пернатых хищниках, ловящих мышей-лунатиков на крышах. Он решил отработать версию своего оппонента — продавщицы сельмага.
— Ну, хорошо, а кто заговаривает эту воду?
— Жена Михалыча, Степанида Лукинична.
— Всё, давай спать, Олечкин. Завтра я разберусь со всеми духами — мужественным жестом Ветров бросил окурок в ночь. Утром он должен был с Михалычем договориться об изготовлении отливов. Лучшей возможности прояснить ситуацию не придумаешь.
Первый строитель на селе, Михалыч, как и положено строителям, явился ни свет ни заря. И как положено строителям, не стал отказываться от бутылочки пивка и вяленого леща при проведении финансовых переговоров. Они немного поторговались, Ветрову удалось умерить запросы монопольного производителя рассказом о бедственном положении отечественной науки, а потом ударили по рукам.
— Теперь, скажи мне, Михалыч, что это за лунубь у вас тут? — спросил он, как можно беспечнее, выставляя новую пару пива.
— Это я придумал! — Михалыч важно поднял заскорузлый палец. — Лунный голубь, а единым словом «лунубь».
— А причём к голубю луна?
— Дуры-птицы, путают крыши под железом. У нас зернохранилище оцинкованное, жильё ихнее. Этих проглотов там гоняют по ночам. Вот они и летают. Когда луна полная, крыши блестят. Сядет такой бродяга на крышу, заснёт. Потом катится по крыше, очумелый. Сколько я крыш в селе не делал, всё одно и тоже. Только и спасение, что покрасить.
