– Месяца три, – сказал он вслух. – Точно не скажешь. У одной выходит одиннадцать месяцев день в день, а у другой на пару недель раньше, либо на месяц позже, и никакой беды в этом нет.
Джоди уставился в землю.
– Билли, – чуть нервничая, начал он, – ты ведь меня позовешь, когда начнутся роды, правда? Позволишь мне быть при этом?
Билли чуть куснул Нелли за кончик уха.
– Карл хочет, чтобы ты с самого начала все делал сам. Только тогда наука пойдет впрок. Свою голову и руки тебе никто не приделает. Мой старик однажды вот так проучил меня с попоной. Когда я был ростом с тебя, он был погонщиком и я ему частенько помогал. Как-то раз я плохо положил попону и седлом натер лошади спину. Отец не стал кричать на меня, браниться. Но на следующее утро взвалил на меня тяжеленное седло, фунтов эдак в сорок. Солнце палило нещадно, а мне пришлось вести лошадь через гору, да и самому гнуться под седлом. Едва жив остался, но с тех пор попону всегда кладу аккуратно, без единой морщинки. Просто не могу иначе. Каждый раз вспоминаю седло у себя на горбу.
Джоди протянул руку и взял Нелли за гриву.
– Но ведь ты мне расскажешь, как что делать? Ты же все про лошадей знаешь, да?
Билли засмеялся.
– Между прочим, я сам наполовину лошадь, – сказал он. – Матушка померла при родах, а старик мой возил груз на лошадях да мулах, коров почти никогда под рукой не было, вот он и поил меня кобыльим молоком. – Билли продолжал уже серьезно. – И лошади это чувствуют. Верно, Нелли?
Кобыла повернула голову и с минуту глядела прямо ему в глаза, чего лошади почти никогда не делают. Билли возгордился, снова обрел уверенность в себе. Даже стал хвастаться.
– Будет у тебя отличный жеребенок – уж я постараюсь! И научу тебя всему, что надо, с самого начала. Будешь меня слушать – станешь хозяином лучшей лошади в стране.
Тут и у Джоди на душе потеплело, и он загордился; так загордился, что по пути домой сгибал ноги и покачивал плечами, как настоящий наездник. И шептал себе под нос: «Тпру, Черный Демон, тпру! Стой смирно, нечего бить копытом!»
Зима накатила сразу. Легкая подготовка – несколько порывистых ливней, – а потом зарядил сильный дождь. Холмы утратили желтизну и почернели от воды, по каньонам шумно заструились вниз зимние потоки. Повылезали из земли грибы и дождевики, еще до Рождества стала пробиваться новая травка.
Но в этот год главным днем для Джоди было вовсе не Рождество. Осевым днем, вокруг которого вращались месяцы, стало некое неизвестное число в январе. Когда пошли дожди, Джоди отвел Нелли в стойло и каждое утро кормил ее теплой пищей, дочиста скреб и причесывал.
