Избавься от одиночества. Чудо общения | страница 3

«Ты должен любить его, ведь он твой брат, он не понимал, что делает, ломая твою игрушку...»

«Мой дорогой, ты же знаешь, я не делаю между тобой и твоей сестрой никаких различий — я вас люблю одинаково».

«Знаешь, даже если он злится, он все равно любит тебя. Поэтому ты должен перестать противоречить ему, ведь его это так раздражает!»

Таким образом, мы учимся общаться, окруженные людьми, уверенными в том, что мы не способны испытывать чувства самостоятельно. И как они отрицают наши чувства, так же они отрицают и собственные.

«Тебе плохо, мама,ты плачешь?» — «Не беспокойся, все нормально». — «Нормально?»

«Мама не любит папу. Почему?» — «Нет же, что ты придумываешь? Ты ведь знаешь, что она его любит».

Если мы не попытаемся понять несколько принципов, помогающих выстроить здоровое общение, мы рискуем на протяжении всей жизни испытывать психологическое воздействие, которое мешает выстраивать отношения с близкими людьми, все усложняет и заставляет нас страдать.

«Она говорит мне, что любит меня так же, но я же вижу, что это не так»

Базовые принципы общения легко понять, но практически невозможно применять в реальности. Вот они:

□ Я признаю и понимаю право других людей на выражение своих чувств, мыслей и взглядов.

□ Я излагаю свою точку зрения и говорю сам за себя.

□ Я хочу объединить твою точку зрения и мою, но не противопоставляя и смешивая их, а сопоставляя их и ставя в один ряд друг с другом. Рассуждая так, мы сможем делиться и обмениваться.

Из этих трех принципов следует:

□ Я не позволяю другим говорить за меня.

□ Я предлагаю другим говорить за самих себя.

□ Я допускаю, что слышать друг друга — это не значит иметь одинаковые мнения, чувства и точки зрения.

□ Я принимаю тот факт, что мои взгляды и взгляды других людей могут не совпадать.

Ребенку, который боится, я говорю: «Ты боишься», — и предлагаю ему рассказать о том, чего он боится. Иногда я могу ему сказать, что не боюсь того, чего боится он..

Другу, который хочет решать за меня («Ты должен интересоваться не только комиксами»), я пытаюсь сказать «нет» («Я не хочу, чтобы ты говорил, чем мне нужно интересоваться, а чем — нет») и даю возможность высказать свое мнение («Если хочешь, скажи мне, что ты чувствуешь, когда видишь меня уткнувшимся в комиксы, как сегодня вечером»).

Такие диалоги происходят потому, что мы не знаем, как говорить с людьми про них самих, — и так может длиться до самой смерти, если только мы не попытаемся обрести право голоса.