В этот воскресный вечер, возможно, у вас в уме возникнет вопрос: «Почему? Почему я вдруг почувствовал страх, чего я испугался?»
Старая формула дает ответ. Это «А» — ситуация, в которой вы находитесь. Это то, что было бы записано без каких-либо чувств и интерпретаций на звуковую видеокамеру, если бы она отслеживала вас в тот момент. Камера зафиксировала бы лишь то, что было видно и слышно, пока вы сидели в своем кресле. Были ли включены телевизор или радио? Что показывали? Читали ли вы газету? Что вы читали? Находились ли в комнате другие люди, говорили ли они с вами или смотрели на вас? Ели вы что-нибудь или пили? Какие звуки доносились с улицы? Вы смотрели на какой-то предмет или просто глядели в космос? Все это и многое другое— это «А».
Теперь, согласно этой старой формуле, вы посмотрите на свои «А» и определите, что вызвало у вас страх. Прежняя теория утверждает, что некоторое А обусловило ваш испуг, и если вы хорошенько поищете, то найдете это А. Как только вы это сделаете, вам лишь останется удалить раздражитель, и страх рассеется.
Теория «А обусловливает С» так популярна, что мы то и дело слышим об этом. Очень часто люди говорят: «Ты действительно рассердил меня», «Он меня расстроил» или «Эти люди или новости вгоняют меня в депрессию». Все подобные заявления подразумевают, что некоторое внешнее А заставило нас чувствовать внутреннее С. Эта идея столь универсальна, что кажется здравым смыслом. Но верна ли она?
Нет! Внешние по отношению к нам вещи оказывают мало влияния на нас. Ощущения дают нам представление об окружающем мире. Но это представление закрепляется в нашей памяти в виде описательных словесных образов, которые по мере надобности мы проговариваем внутри себя. Этот процесс извлечения из памяти Лев Семенович Выготский назвал внутренней речью. Она отличается от обычной речи в разы большими объемами информации в единицу времени. Это легко понять, если вспомнить как быстро мы читаем про себя, а не вслух.
Если мы закрываем глаза или уши, внешний мир исчезает и его воздействие на нас минимально. Объект или ситуацию , которые мы не сможем определить ни одним органом чувств и потом воспроизвести с помощью внутренней речи, не заставят нас смеяться или плакать, убегать или петь, стоять или танцевать. Внешние предметы не имеют магической силы — они не могут проникнуть в наши головы и породить чувства. Они просто сидят в сенсорной темноте и ждут, пока мы их заметим и дадим им оценку и словесный портрет.
