И Каутский… возвращает рукопись.
Силы у Энгельса слабеют, а работы впереди так много.
В 1894 году, за восемь месяцев до смерти Энгельса, Лаура напоминает ему о четвертом томе, и он с горечью отвечает (это письмо впервые было полностью опубликовано в 1957 году в журнале «Вопросы истории КПСС» № 1): «Ты говоришь, что после окончания чтения третьего тома и прежде чем приступить к четвертому я должен дать себе небольшой отдых. Так вот, я тебе сейчас изложу, как обстоит дело».
И Энгельс перечисляет свои занятия:
«Мне нужно следить за движением в пяти крупных и во многих мелких европейских странах, а также в Соединенных Штатах Америки. Для этой цели я получаю три немецких, две английских, одну итальянскую и с 1 января также одну венскую, а всего семь ежедневных газет. Из еженедельных получаю: две из Германии, семь из Австрии, одну из Франции, три из Америки (две на английском языке, одну на немецком), две итальянских и по одной на польском, болгарском, испанском и чешском, причем тремя из этих языков я лишь теперь постепенно овладеваю».
Энгельсу уже 74 года. У него плохое зрение. Ему нужно время, чтобы приготовиться к этой большой работе. А кроме того, у него «все возрастающая масса корреспондентов – больше, чем во времена Интернационала!» Предстоит публикация писем Маркса юношеских лет. Нужно переработать для нового издания собственную книгу – «Крестьянская война в Германии». Энгельс хочет также написать «основные главы политической биографии Маркса: 1842 – 1852 и Интернационал», за этим ждут еще издания «ранние небольшие произведения Мавра и мои собственные».
И кроме всего IV том «Капитала»…
Что же сказать дочери Маркса? Что его подвели Каутский и Бернштейн?
Да, Энгельс жалуется на это Лауре Маркс:
«Эта рукопись в очень сыром виде, и пока еще нельзя сказать, насколько ее можно будет использовать. Сам я не могу снова взяться за ее расшифровку и продиктовать всю рукопись, как поступил со II и III томами. Мое зрение было бы полностью загублено прежде, чем я сделал бы половину работы. Я убедился в этом много лет тому назад и попытался найти другой выход; решил, что было бы хорошо, если бы один или два толковых представителя младшего поколения научились читать почерк Мавра». И Энгельс рассказал Лауре о попытке привлечь к работе Каутского и Бернштейна, для того чтобы расшифровать рукописи человека, которого они провозглашали своим учителем. Но оказалось, что Каутский «слишком занят изданием „Neue Zeit“… Бернштейн тоже не только очень занят, но страдает от переутомления; он еще не совсем разделался со своей неврастенией…»
