— Я кончаю, — простонал Том в ее ухо. Нина чувствовала, как парень изливался в нее, как его семя распределялось в ней. Том лизал ее шею. — Ты тоже должна кончить, — он засунул свою руку под килт, который скрывал их интимное соединение, будто от стыда. Парень положил свою руку на ее жемчужину желания и начал быстро тереть.
Ее оргазм был уже недалеко, она горела от его взглядов и хрипов. Впрочем, что-то в ней лишало ее апогея. Что-то тяжелее, чем упущенные годы. Как болезнь ее отца.
— Прекрати, Том, — она решительно вытащила его руку наружу и отбросила ее прочь.
— Я делал это неправильно? — он провел по своим волосам.
— Пф, едва можно сказать, — Нина быстро забралась в свои джинсы. Девушка должна была уехать отсюда как можно скорее. Немыслимо, что она это сделала. Это было непростительно.
— Нина, — он пытался помешать ей застегнуть рубашку. Парень выглядел достаточно потерянным, и стоял там, в темной комнате, с шортами на своих лодыжках.
— Оставь меня! — она проскользнула в кроссовки.
— Снова все по-старому? — спросил он. — Это снова произошло только из-за секса!
— Нет! — фыркнула она. — У тебя есть семья, Господи! Я определенно не заберу отца у твоего сына.
— Черт побери, Нина! Оставайся здесь! — его тон был похож на тот, который он применил по отношению к Катрин.
Но Нина не позволила запугать себя или совсем остановить. Ее рука была уже на дверной ручке.
— Ты никогда не увидишь меня снова, — девушка приоткрыла дверь и выглянула наружу. Даже если она сожалела о своей ошибке, то не должна была поднимать шумиху больше, чем необходимо. Никто не должен был знать об этом.
Не прощаясь с Джо или другими гостями, Нина спешила наружу. Как раз вовремя, чтобы услышать последний звонок своего телефона.
— Бекер, — ответила она все еще с буйствующим сердцем.
***
Дождь капал ей на лицо. Снова и снова Нина слышала, как раскрывалась и снова закрывалась автоматическая выдвижная дверь. Мимо нее проходили люди. Стремились в больницу или выходили наружу. Никто не обращал на нее внимание – каждый шел по своим делам. При этом мир стоял на месте. Кого-то в ее мире не хватало.
Когда позвонили врачи, ее отец был уже мертв. Последний разговор с ним был о дурацкой вечеринке. Если бы она просто осталась здесь и подыгрывала ему дальше, то он бы не умер один.
Прогремел гром, и небо осветилось нереальным синим цветом. Теперь больше не было ничего, что бы удерживало ее в Берлине.
