Можно на вечернее или заочное отделение поступить, тогда и работать сможем. Сами вам тогда помогать будем с зарплаты!»
Зинка представила себе однокомнатную квартиру подружки: кровать тети Маруси и ее больного мужа- сердечника дяди Вити в углу, маленький диванчик Надьки за шифоньером... Нет, нельзя к Надьке... Дядя Витя — инвалид, тетя Маруся одна семью тянет, а сколько там зарплата у нее... Картошку и жарят без конца... Заведующая толстая себе наворует, а тетя Маруся отдувайся — все шишки на продавца. А она добрая, жалко ей людей обманывать. Нет, к Надьке нельзя...
Да и решила ведь она — отца найти. Спросить, почему он бросил ее. Знал ведь, что дочка растет, раз алименты посылал и на свою фамилию записал. Может, увидит ее папка — и полюбит? Ведь она на него похожа, так мать всегда говорила!
А если не полюбит? Куда тогда?
Зинка тряхнула головой, отгоняя печальные мысли, и пошла на вокзал. Вокзал небольшой, грязный, дышал холодом и сыростью. Из окошка кассы шло тепло, горел яркий свет, и Зинка протянула деньги, сказала уверенно:
— Один билет на электричку до Макеевки, пожалуйста.
Взяла сдачу и пошла в закуток, в привокзальную забегаловку, на запах беляшей, купила один горячий смятый беляш и стакан мутного кофе, съела жадно, и внутри потеплело, Зинка согрелась. Вышла на перрон, электричка уже стояла — пустая, холодная. Зинка села в первый вагон, скинула сапоги, поджала ноги под себя: так было теплее. Вагон дрогнул, затрясся, и электропоезд тронулся, набирая ход, оставляя за собой малолюдные полустанки и одинокие станции. Зинка ехала к отцу.
Незаметно для себя заснула, проспала часа два и, проснувшись как от толчка, испугалась: не проехала ли свою станцию? Ей нужно было выйти в Макеевке, а потом на автобусе доехать до села Матырино, маршрут Зинка старательно изучила заранее. Нет, не проспала, заскрежетал динамик, и хриплый голос объявил остановку, от которой до Макеевки было еще два длинных перегона.
День перевалил за вторую половину, когда Зинка вышла на покрытый ледком перрон. Дул сильный ветер, и она, скользя резиновыми сапогами по льду, неуклюже вкатилась в маленькое, приземистое здание вокзала. Здесь одновременно был и автовокзал: два маленьких окошечка, из которых струился свет и уют. Кассирша, молодая, густо накрашенная, не глядя на Зинку, рявкнула:
— До Матырино в шесть утра и в час дня! Сегодня автобусов больше нет!
Зинка не струсила и громко сказала:
— Мне тогда на завтра билет дайте! На шесть утра! — И протянула деньги в окошечко.
