Она тогда еще была маленькая, но, наверное, жизнь с бабой Верой — это лучшее, что можно вспомнить из ее короткой прошлой жизни. Баба Вера — худая и строгая, никогда не ласкала внучку, не гладила по голове, не целовала на ночь. Любила ли она Зинку?
По крайней мере — не обижала. Учила читать молитву перед едой, целовать перед сном маленький розовый крестик. Учила мыть полы и посуду, стирать белье. Баба Вера была чистюлей и любила, чтобы в доме царил порядок: все старенькие, но чистые простыни и пододеяльники имели вышитые метки, чтобы не перепутать, каким концом к ногам, а каким к голове. Учила не болтать ногами, когда ешь, — грех. А ласкать — никогда не ласкала. Так они и жили друг возле друга, каждый своей жизнью, и Зинка воспринимала эту жизнь как единственно возможную, потому что другой просто не знала.
Домик стоял на окраине маленького города, и Зинка любила играть в палисаднике. Там было много интересного: на траве можно постелить старое покрывало и построить дом, а заросли кустарников скрывали тебя так, как будто ты оказывался в шалаше. Сделать из старых баночек и коробочек посудку, а из стеклышка и разноцветной обертки — секрет, тайничок такой. Чуть раскопаешь потом землю, а там — под стеклом — красота!
Прилетали птицы, самые разные, а иногда — аисты, красивые и большие. Семенило семейство ежиков. Зинка их тайком от бабушки подкармливала. Лохматый Дружок был верным другом и молчаливым хранителем всех секретов и приключений. С ним семилетняя Зинка спускалась к маленькой узкой речушке за огородом, раздевалась до трусиков, осторожно ступала в воду. Вода сначала обжигала, а потом — как хорошо было плескаться у берега, устав, согреться на песке и, натянув платье, бежать по тропке назад, к дому. Дружок, вылезая из воды, тряс большой головой, смешно отряхивался, и брызги летели на Зинку. А там уже слышался крик бабы Веры:
— Куда опять пропали, непутевые?! Поливаться надо, а она на тебе, прохлаждается!
И Зинка брала в руки небольшую лейку.
Кроме речки было еще много интересного, недалеко от дома — целые россыпи камней, маленьких и побольше. А среди маленьких есть такие, у которых золотой бочок. Встречаются и совсем золотые, красивые, прямо драгоценные камни!
— Зинка, иди домой! Опять этот ребенок там клад раскапывает... Прям геолог какой-то, а не девка, все в камнях копается, — жаловалась баба Вера соседке.
А потом все закончилось, и еще много лет тосковала Зинка по Дружку и ежикам, шалашу под кустарниками и тихой речушке. Бабу Веру она тоже больше никогда не увидела, померла баба Вера года через два после того, как мать увезла Зинку.
