– Да вас никто и не судит! – отмахнулась Брук, не разделявшая нашего с Хлоей «любопытства» в плане обмена воспоминаний.
Все ухудшилось, когда заговорил Кэм.
– Если я вчера кого-то случайно обидел, мне очень жаль. Я был пьян, и, конечно, в трезвом виде не сделал бы ничего подобного.
Я встала, сделав вид, что пошла относить свою посуду в раковину, пока ребята успокаивали парней, вторя им, что все нормально, что так и нужно было провести вчерашний вечер.
Ко мне же подошла Хлоя, тоже подсунув мне свою посуду, чтобы осторожно прошептать.
– Мне жаль, Алекс.
Мне тоже, Хлоя.
Потому что Кэм либо ничего не помнил, либо предпочел сделать вид, что ему жаль за вчерашнее.
В любом случае он не собирался перевести наши отношения на новый уровень.
Мы с Хлоей вернулись за стол.
– Ты что-то невеселая, Алекс. – Обратилась ко мне Брук, заставив меня с Хлоей напрячься, а парней перевести на меня заинтересованный взгляд. –Настолько хреново?
Черт.
Чему мне тут радоваться?
– Да, голова трещит после пунша. И ты всю ночь толкалась, так что состояние, действительно, не ахти. – Пришлось соврать мне, чтобы она понимающе мне улыбнулась.
Кэм же, подарив мне изучающий взгляд, не сразу от меня отвернулся. А спустя какое-то время, подсел прямо ко мне.
– Алекс, слушай, я тебя вчера не обижал? – с искренним беспокойством спросил Кэм, и я поняла, что он правда не помнит конец вчера.
– Я перепил и теперь боюсь, что мог как-то задираться к тебе или переборщить в словах. Я не хочу из-за этого ссориться с тобой.
Меня тронуло беспокойство парня, которое говорило о том, что я не пустой для него человек. Поэтому я перестаю быть такой «сдержанной».
– Ты меня не обижал, Кэм. – я положила руку ему на плечо, чтобы тот немного расслабился. Парень, действительно, был не виноват, и за вчерашний вечер он и ни разу меня не обидел.
Наоборот.
– Правда.
Ты всего лишь просто поцеловал меня, уже мысленно добавила я.
– С тобой вчера было очень весело.
Кэм еще пару минут сканировал меня своим взглядом, но потом просто выдохнул и спокойно мне улыбнулся.
Нейт же, раздраженный подшучиваниями Брук, уже возмущенно к нам обратился:
– Вы же были трезвее, почему позволили нам творить это дерьмо с пением и танцами? – спросил он у ребят.
Кэм поднял руки в знак солидарности с ним, и я снова вернулась к своим безрадостным мыслям.
Я сама виновата.
Кэм был пьян, а я позволила случиться тому, что не должно было произойти.
Поэтому все это – теперь полностью моя проблема. Но никак не вина Кэма.
