К этому времени, переставшие получать «грев» местные авторитеты, поскольку Ваня перекрыл на время нахождения в тюрьме каналы поступления средств, решили «напрячь» его, предполагая, что в СИЗО он побоится им отказать, опасаясь за жизнь и благополучие своей семьи. Ничего не подозревая о возвращении своих женщин, поскольку никто об этом предупрежден не был, жена думала скрыть свой поступок, правда не понятно каким образом, «Полторабатька» смело продолжал следовать выбранной ранее линии поведения, понимая, что еще через месяц, максимум два, Хлыст будет вынужден закрыть дело и выпустить его на волю. В принципе, до сих пор, ни у одно, ни у второго претензий пока друг к другу не было, следователю приказали — он делал; Ивану было необходимо — он поступил, как решил сам.
Совершенно случайно, Андрей Михайлович узнал о возвращении супруги своего подследственного и ничего не подозревая, поздравил с, наверняка, скоро ожидаемым им свиданием, пообещал не строить никаких препон ни жене, ни дочери.
Сталин в это поверил, но отреагировал соответственно соскучившемуся отцу и любящему мужу, на деле в расстроенных чувствах, позвонив на телефон супруге, по возвращению в камеру:
— Аллооо…
— Здравствуй! Ты что творишь! Немедленно обратно уезжай! Ты даже не представляешь в какое положение своим появлением ты ставишь меня, и что угрожает тебе! Немедленно!.. — Конечно, жена совершенно в расстроенных чувствах, тем более понимая, что все ее благополучие зависит от не любимого ею мужа, медленно начала собираться, но дух противоречия в ее, наполовину пустой, головке, к тому же, затуманенной надвигающимися увеселительными мероприятиями, на которые она уже была приглашена, вновь убедил, что ей виднее, когда и куда ехать.
Предприняв все, что в ее силах, что бы создать впечатление немедленного отъезда, дама, переехала на квартиру подруги, где часто происходили всевозможные сборища гламура и богемы. Дочь хотела покоя, ей не нравилось все происходящее, девочка почти всегда плакала, совершенно не обращая внимание на чужих тетенек, мать отталкивала от себя ребенка, часто даже забывая о ее существовании, зато недруги мужа, очень быстро нашли местоположение обоих, чем, не имея привычки откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, воспользовались, заехав на очередной вечерок, как приглашенные, и пробыв несколько минут, так же незаметно исчезли вместе с мамой и дочерью.
Зная равнодушие Ивана к жене и понимая ее обреченность в этой ситуации, воспользовались ей по предназначению, не выпуская из спальни три дня к ряду, потом завернув еще живую женщину в тряпки, затолкали в большой холодильник, где она благополучно заживо замерзла.
