Вряд ли причиненная взрослыми боль, когда-нибудь исчезнет из памяти Дарьи Козловой, вряд ли воспоминания этих страданий, исчезнут из сознания близких людей, пытавшихся, хоть чем-то поддержать маму с дочкой. Остается только недоумевать по поводу поступка главного редактора, кажется не отдающего отчет о взаимосвязях поступка человека с его будущим, и будущим его детей, а ведь разрушение только сбывшейся мечты и для взрослого трагедия, так почему же при понимании этого, ничего не смогло удержать такую хорошую и проницательную тетечку, казавшейся такой до съемок, и ставшую настоящей злой фурией, после.
С отобранным у ребенка щенком, видимо, перепутавшая добро со злом местами женщина, (женщина ли?!) покинула вокзал, отправившись домой, чтобы подарить трофей своему чаду, совершенно забыв о чужом — уверяю вас, теперь эту ничем не загладить!.
Интересно, что ей и ее дочери напоминает эта собака, теперь выросшая, если, конечно, наигравшись, эта мадам не вышвырнула животное на улицу.[38]
Арендуемая Екатериной Козловой квартира, уже в течении двух лет, оставалась спасительным пристанищем, оплачиваемым отнюдь не отцом дочери, не дававшим ни копейки на ее воспитание, зато проживавшем в огромной трехкомнатной квартире, часть, принадлежавшую дочери, из которой можно было отсудить, но Катя, опасаясь этими тяжбами нанести травму Дашеньке, не рискнула. Они просто жили вдвоем, и просто вдвоем теперь вернулись, будто нигде и не были. Их просто куда-то свозили зачем-то, где кто-то снял очень нужную ему очередную передачу.
В первый месяц после возвращения она боролась с недугом так же настойчиво, как и продолжала собирать помощь Донбасу, таская на себе мешки с сахарным песком, мукой, крупами, ящики с консервными банками, медикаментами, вещами, складируя все в своей снимаемой квартире. Остатки сил быстро иссякли настолько, что в последние пол года Катя была способна заниматься только обзвонами, соединяя поставщиков и перевозчиков, участие личное в чем-то сократилось до минимума и было лишь в редкие промежутки между больницами, впрочем, ходить она уже почти не могла, только улыбалась, защищала своих друзей — автора и его супругу от нападков журналистов, последовавших за их свадьбой, продолжала воспитывать дочь, показывая чудеса силы духа личным примером.
Татьяна не в состоянии перенести такой трагедии подруги, занялась выбиванием обещанной квартиры, и вот тут раскрылось настоящее лицо всей этой чудесной телевизионной публики…
