Пробегающая по лицам зрителей око камеры, в своей спешки умудрявшейся схватывать редкую сегодня способность людей сорадоваться, не соблазняясь завистью чужого счастья, выпавшего на чью-то долю доброго случая.
Не столько восторг захватил весь зал, и совсем не экзальтированная увлеченность, а сама доброта и духовное тепло, зажженные счастливой улыбкой ребенка и измученной, но еще не потерявшей способность радоваться, впавшей в совершенно детское умиление, мамы.
С жадностью изощренного гурмана бросились объективы поглощать пылающие светом эмоции, редко посещающие эти студии, резко взлетели рейтинги, но не все еще совершили, придерживающиеся своих планов, искушенные собиратели чувственности и эмоциональности, теперь мощный всплеск всеобщего восторга необходимо было отшлифовать, вряд ли это понятно обычному человеку, но прилично и нормально для пожирателей рекламы: в зал внесли большого прелестного щенка породы «Хаска», давно желаемого Дашей — такой счастливой мать еще не видела свою дочь!
Если бы кому-то, зачем-то понадобилось десяток ведер слез умиления, что редкость любой эпохи существования человечества, то это можно было получить здесь и сейчас.
Наличие и безусловная преданность низости, развитая в лучших традициях лицемерия, как и сама изощренность вытягивания человеческого сердечного пламени, способного обогреть своим теплом и светом всю вселенную, стоящая выше всего человеческого и добродетельного, теперь не вызывает сомнений у этих профессионалов.
Не было бы в этом чего-то гадливого, если бы действительно совершалось доброе дело, пусть и не исходящее из мотиваций просто доброго начала, пусть меркантильного, для чего-то, даже жадно и злорадостно, мол, добились — вынули самое сокровенное, показали каждому, натянув и на себя одеяло милосердия, благотворительности, добра, пусть так, если благодаря этому стал счастлив ребенок, а потому и мать. Хотя чему удивляться, разве может в такой студии, где снимаются в основном передачи, наполненные страстями, а не теплостью веры и светом любви, почти всегда наполненная гамом, руганью, противоборством, человеческими страхами и страданием, когда журналисты, ведомые одним желанием — вытащить из самого нутряного тайника индивидуума его самое грязное, непотребное, скрываемое, пользуясь даже честным словом защитить, а на деле обвинить, но всегда воспользоваться, как дровами, этими разгневанными в своей неустроенности, обиде, несчастье людьми, участвующими, часто за деньги в этих студийных историях, поступая так от безысходности, нищеты, крайней нужды, а иногда и глупости, дабы разогнать машину повышения рейтингов, вдруг разгореться настоящее, а не поддельное пламя любви к человеку, милосердия к нему, стремления к пониманию, поддержке и помощи, пусть и за чужой счет?
