– Эви, что ты делаешь? – Финн спрашивает. Он игнорировал, как Саша приклеилась к его бедру, но теперь он отталкивает ее пальцы.
– Я ухожу, Финн. Мне все равно нужно вернуться в ресторан.
– Ты официантка? – Спрашивает Саша. Я нашла ноутбук и засунула его в рюкзак.
– Она владелец малого бизнеса... – отчаянно говорит Финн. Потом он отходит. Я машу руками.
– Извините. Мне нужно запереть это место.
Саша благоговейно выходит на улицу. Но Финн колеблется в дверном проеме. У него все еще есть халат Саши. Хорошо, он может оставить это.
– Пожалуйста, Эви, подожди. Выслушай меня.
– Нет, – быстро говорю я. – Все в порядке.
Я иду вперед, заставляя Финна выйти на крыльцо. Тогда я плотно запираю дверь позади себя. Когда я поворачиваюсь, вижу все эти рождественские украшения. Финн стоит посреди них, грустно и смущенно, Саша свисает с руки. Он не отдаляется от нее. Я вижу, что он напрягается от ее хватки, но он ничего не говорит. Он даже не пытается. Я качаю головой.
Я не собираюсь плакать, надо думать о себе, быстро пробираюсь к джипу.
– Счастливого Рождества! – Кричит Саша. Я не отвечаю ей. Просто хлопаю ногой по газу и улетаю, покрышки визжат, я несусь по шоссе.
Я не проливаю ни единой слезинки по дороге домой. Твержу себе, что все это ничего не стоит, что так бывает и подобное случается, когда ты открываешь свое сердце слишком быстро парню, которого совсем не знаешь. Но если я прислушаюсь к самой себе, я скажу, что чувствую на самом деле. Я помята, как перезревший персик. Мне казалось, что у нас с Финном есть будущее, черт возьми. Я не могу поверить, что не обращала внимания на все факты, начиная с самого коттеджа, оформленного с большим вкусом, долгосрочными отношениями и командировке в Белиз[4]. Конечно, они и не расставались.
–Какая же ты идиотка, Эви Лейн, – говорю я самой себе, в то время как паркуюсь около дома и захожу внутрь. Это трудно оспорить. Конечно же, до этого я тоже чувствовала себя разбитой, но чтобы мне было ТАК плохо. Кто-то спасается алкоголем или мороженным, а кто–то просто зализывает свои раны.
Уже на лестничном пролете я натыкаюсь на пару пакетов, размером с кирпич. Они завернуты в яркую бумагу, украшенную серебряной фольгой. Я беру по одному пакету в каждую руку, на них есть надпись: «Для Эви, Счастливого Рождества. С любовью, Джулия». Его вес чуть не заставляет меня расплакаться. Мне не нужно распаковывать его, чтобы узнать, что внутри. После того, как я открываю входную дверь, я кладу их на стойку в кухне и снимаю трубку телефона.
