— Эм… Нет, спасибо, у меня после неё вот это появилось, — Полоцкая показала на своё плечо, где красовалась ещё свежая татуировка.
Ангелина, жуя бутерброд с сыром, рассказала:
— Я хотела, чтобы они на попе набили, но ребята сказали, что показывать зад, чтобы продемонстрировать знак повстанцев, как-то некультурно… Ой… Кажется, я лишнее сболтнула.
Алиса дала напарнице звонкую затрещину, да так, что у той загудело в ушах. Она едва не подавилась бутербродом, но справилась и пережевала всё, а потом добавила:
— Ну не набили же…
— Морду тебе набить надо за такое.
Алиса, старавшаяся всё это время не набрасываться на еду, почувствовала, что желудок её скромности не разделяет. Она отбросила сомнения в сторону и примкнула к Коперник, уплетающей за обе щеки принесённые охранниками яства.
— Блин, вкуснятина какая, — промурлыкала Лина, доедая последний бутерброд, на сей раз — с ветчиной и сыром, которые для террианцев давно стали деликатесами. — Где вы это всё достали?
— У меня хорошие связи. И надёжные поставщики, — подмигнула хозяйка. Она дала знак охранникам, в помещении приглушили свет, вошли ещё двое, держа бутылку и три бокала.
— Это что? — решила уточнить Полоцкая, искренне надеясь на то, что не будет маларийского пойла, тату на заднице и революции.
— Шато 1978 года, произведено на Терре, до Исхода. В мире всего четыре бутылки. Это одна из них.
Алиса с удивлением взглянула на маларийку.
— И зачем всё это?
— Чтобы вы поняли. У меня нет ненависти к людям. И я очень ценю то, что вы согласились нам помочь.
Пилот подскочила с кресла.
— Я ни на что не подписывалась! Это всё она! — Алиса показала на Коперник, а та помотала головой, пережевывая мясо, и достала коммуникатор. Нашла видеозаписи и включила последнюю.
Алиса стояла на столе и орала: «Ярранг, сучки! Мы покажем этим захватчикам, чего стоим! Свобода Малари, смерть оккупантам!»
Затем она отхлебнула гокки и упала на одного из повстанцев, едва не вырубив последнего. Дальше Полоцкая смотреть не стала.
— Я под гоккой была и ничего не помню. И вообще…
— Вы — наша единственная надежда, больше никто не сможет это сделать. Нам нужны союзники с Терры.
— Плохи же ваши дела, если последняя надежда — две пьяные бабы, которые даже не помнят, что творили в баре, — ответила пилот.
— Я лично всё помню, — вмешалась Коперник и получила новую оплеуху.
— Эй, хорош рукоприкладства… То связывает, то дерётся. Если у тебя мужика давно не было, не надо на мне свои садо-мазо наклонности демонстрировать!
