- Анечка, я, пожалуй, не буду вас больше задерживать. Было очень приятно с вами познакомиться, - улыбнулся Куравлёв. - До свидания Андрей Владиславович.
- Анна, давайте перейдём на "ты"? - предложил Карпов, нажимая кнопку, чтобы вызвать лифт. - Здесь рядом есть хорошее кафе. Выпьем кофе и поговорим?
Аня взглянула на часы.
- Только не долго.
- Я отниму у вас десять минут.
Выйдя из лифта, они прошли в кафе, которое располагалось на первом этаже здания. Заняв свободный столик, сделали заказ - два кофе и пирожные.
- О чём вы хотели поговорить? - спросила Кондрашова, разглядывая Карпова.
Перед ней сидел симпатичный мужчина лет сорока. Красивое смуглое лицо, чёрные как уголь глаза, несколько прядок седины в тёмных волосах, волевой подбородок, твёрдые тонкие губы.
- Хочу сделать вам предложение, - он смотрел на Анну пристально. - Я готов купить у вас "Трестбанк" за ту сумму, которую вы укажите.
Молодая женщина недоумённо посмотрела на него.
- Почему вы раньше не сделали это предложение?
- Я думал, что совет проголосует за объединение банков. Но, всё получилось по-другому. У меня нет ни времени, ни желания ждать, когда вы окончательно разорите "Трестбанк". Поэтому я вам делаю это предложение.
Анна задумчиво посмотрела на Андрея. Тот расслабленно откинулся на спинку стула и с любопытством рассматривал её.
- По-моему, вы торопитесь... "Трестбанк" выплатит все свои долги. Не всё так ужасно, как иногда кажется.
Карпов достал из кармана пиджака визитную карточку и протянул её Кондрашовой.
- Здесь мой телефон. Сегодня среда, у вас есть неделя, чтобы обдумать моё предложение, - чёрные глаза Андрея были насмешливо прищурены.
Анна, молча, взяла визитку.
- И мой тебе совет, девочка, - не лезь, куда тебя не просят, - жестоко предупредил Карп, накрывая своей ладонью руку Ани и сжимая её пальцы, причиняя боль. - Пожалеешь!
Он кинул на стол деньги за кофе, поднялся и направился к выходу.
Анна ещё сидела несколько минут после того, как Карпов вышел из кафе. Дрожащей рукой потянулась к чашке, сделала глоток остывшего кофе и посмотрела на наручные часы. На них было без пяти четыре. Нужно было, ещё, успеть к лечащему врачу Сергея...
***
Куда больше, чем головная боль от похмелья, Татрина изводила не находящая выхода ненависть к себе, к тому, что он наделал. Она бурлила, выворачивала наружу всё чувства, разум и кровоточащее сердце. Но он не мог дать ей волю, не мог... потому что тогда бы он стал слабым, уязвимым.
