А потом Андрюша случайно увидел папу с сногсшибательной блондинкой, которой родитель лобызал руки и прыгал вокруг неё, аки горный баран. Ребёнку хватило сообразительности, чтобы понять — перед ним новая возлюбленная папы, которому мама теперь не нужна.
Роковой ошибкой мальчика стало то, что он не пожелал скрывать от матери правду и вернувшись домой, выпалил всё, как на духу. Мать кивнула и ушла в свою комнату, сказав, что ей необходимо одиночество. А когда отец вернулся домой… Мамы уже не было в живых.
Именно тогда, на фоне сильнейшего потрясения, Андрей начал впадать в необузданный гнев, сменяющийся раскаяньем. Первой жертвой агрессии подростка стала та самая блондинка, которую отец не постеснялся привести в дом. Эта молодящаяся силиконовая дамочка бродила по их дому, касаясь своими ярко-красными ногтями всего, на что натыкался её глаз. В длинный мундштук была вставлена тоненькая сигарета, которая тлела и дымила, а серый пепел летел повсюду: на ковер, на диваны, на кресла, на столы…
Андрей честно терпел несколько дней, успокаивая себя тем, что папе необходима разрядка и, если он считает нужным получать её таким способом — это его право, но простить отца за предательство не мог. Решающим днём стала пятница. Подросток вернулся из колледжа чуть раньше обычного, у них отменили последний урок — учительница сломала ногу, и застал эту самую блондинку с их садовником за недвусмысленным занятием прямо на обеденном столе в столовой…
Когда отец вернулся домой, он сразу понял, что произошло что-то ужасное. Из столовой доносились стоны и всхлипы, а Андрей просто сидел на полу в холле, привалившись спиной к стене.
Картина, представшая взору отца, была ужасна. Его возлюбленная была сильно избита, а лицо больше напоминало кровавую кашу. А садовнику повезло намного меньше. В его спине торчала рукоятка шеф-ножа, и по одному виду посеревшего тела, можно было понять, что мужчине никак уже не поможешь.
С этой самой минуты, отец начал осознавать, что с сыном происходит что-то не то. Первым делом, он отвёз спокойного Андрея, который даже не раскаивался, а лишь пожимал плечами и соглашался с отцом, к своему знакомому психологу. Доктор провел один сеанс с мальчиком и не стал раскланиваться перед влиятельным другом, а прямым текстом сказал, что сыну необходима более специализированная помощь, и дал адрес одного закрытого пансиона, который на деле оказался обыкновенной психбольницей, но для очень богатых людей.
