Книжные странники [Die Buchspringer] | страница 52

– Конечно, – ответил Уилл.

Он первый раз за день открыл рот. Откашлялся и поднялся с места.

– Мне это известно, – сказал он ровным голосом. – И поэтому сегодня ночью я принял решение, что больше никогда не буду прыгать в книги. Я покончил с этим.

– Что? Нет, ты… ты должен, дар к этому обязывает! – воскликнула Бетси. – Ты родился книжным странником, от этого не отказываются.

– Мои родители отказались, – возразил Уилл.

Бетси тоже вскочила. На щеках у нее вспыхнули красные пятна.

– Твои родители бросили тебя, единственного своего ребенка. Ты что, забыл?

– Я хорошо помню день, когда они уехали. Они хотели взять меня с собой, но я остался.

– Потому что решил использовать дар! Уилл, ты должен продолжать… Ты…

– Я остался, потому что знал: это правильно. И теперь я тоже знаю, что должен сделать. Если я поступлю иначе, то никогда не смогу снова посмотреть самому себе в глаза, – сказал Уилл и взял свою куртку.

– Лорд этого не одобрит, – вмешался в разговор Глен.

Уилл только пожал плечами. И вышел из класса.

Бетси хотела было побежать за ним, но Глен велел ей остаться.

– Он отойдет от шока и успокоится, – улыбнулся учитель и положил на свою кафедру огромный фолиант. – Но это не помешает нам сосредоточиться на занятиях, верно? Вот семейная хроника клана Ленноксов, которую мы сегодня обсуждаем.

– Супер, – проворчала Бетси, закатывая глаза.

– Идите сюда, – позвал Глен.

Открыв рассыпающийся переплет, он расправил какой-то лист бумаги, напоминающий карту. Мы подошли ближе, и я догадалась, что это – генеалогическое древо в виде оленьих рогов, выписанных тончайшей кистью. Ветви расходились по бумаге бесконечными завитками, отливая золотом и разными оттенками зеленого. Между ветвями красовались крошечные нарисованные портреты. «Эоган Леннокс, великий читатель», – значилось у корня древа под изображением лысого человека с рыжей бородой. Далее изгибы ветвей расходились к довольно свирепому на вид Рональду Ленноксу, замахнувшемуся топором, и к Айдану Ленноксу в блестящем одеянии и с жабо. Следом за целой вереницей рыжеволосых мужчин и женщин верхушку древа венчал портрет юной, удивительно красивой леди Мэйред. А это значит… Но нет, Глен снова расправил бумагу, и там появилось лицо Алексы в обрамлении темно-рыжих локонов. Тонкая ветвь вела от нее к большеглазой девушке с блестящими волосами. Под портретом стояла витиеватая подпись: «Эми Леннокс». Крошечная Эми была изображена в моем темно-синем шерстяном свитере!