В общем, ощущение было такое, словно он поднес к глазам расфокусированный бинокль — вроде бы и видно, и, в то же время, не видно ни фига — смотря, какой глаз закрыть. И тянет повернуть колесико — да только не нащупать. Помочь тут могли только дальнейшие расспросы, — но Мишка понимал, что Йанто продрыхнет до вечера, а туда-сюда без нужны бегать глупо: могут и заметить. Но и сидеть дома, считая секунды, тоже было совершенно невыносимо.
Мишка сбегал в магазин (не удержался, конечно, и по дороге заглянул на чердак — но Йанто дрых непобедимо), а потом сделал совершенно неожиданную для себя вещь: взял из стола чистую тетрадь — и начал записывать всё, что случилось. Раньше Мишка терпеть не мог писать, — писал только то, что заставляли в школе, — а теперь вдруг понял, что это занятие чудесно помогает разложить мысли по полочкам. Да и время занять, чего там, — когда Мишка, наконец, выдохся, был уже второй час. Он удивленно посмотрел на тетрадь, — Зинаида Петровна, русичка, точно офигела бы от такого подвига, — и отправился обедать. Но тут же, по закону подлости, зазвонил телефон. Звонил Сашка, разумеется.
— Привет, — сказал он. Голос у него был запыхавшийся, — ну да, примчался из школы и сразу кинулся звонить. — Йанто как?
— А что с ним станет? — ответил Мишка с поразившим его самого спокойствием. — Дрыхнет.
— Снова? — удивился Сашка.
— Ну да. Он ночью на охоту бегал, представляешь? Кролика добыл. Меня угостил даже.
— Сырым?
— Ну почему, — обиделся Мишка. — Жареным. На костре. Дров он тоже притащил.
— А зажег чем? — спросил прагматичный Сашка.
Мишка почесал в затылке. Об этом он как-то не подумал.
— Не знаю, — честно ответил он. — Не застал.
— Проспал?
— Угу. Кто его знал, что он ночью попрется?
— Беспокойный пассажир, — сказал Сашка с неожиданным одобрением. — Ладно, пока, мне уроки надо делать. Вечером созвонимся, ладно?
Мишка, вздохнув, положил трубку — но телефон тут же вновь зазвонил. В этот раз звонил Витька. Ну а Ленка, понятно, не стала звонить, а зашла лично. Конечно же, на глаза ей попалась злосчастная Мишкина тетрадь, и остаток дня он провел, переписывая свой первый литературный подвиг начисто.
* * *
Когда Сашка, наконец, позвонил во второй раз, Мишка даже удивился: он ждал этого звонка так долго, что даже перестал в него верить. Дело в том, что в голову ему пришла некая, совершенно гениальная идея — а, так как возможности осуществить, или, хотя бы, проверить её на практике пока что не было, время тянулось мучительно медленно.
