Наблюдатели вернулись в Базель, быстро отпечатали фотографические карточки. Русин просмотрел их. Даже человеку далекому от исторической науки было понятно, что это далеко не декорации к спектаклю на тему жизни в Древнем Египте, а настоящий передвижной древний храм темного жречества планеты.
Через час Русин был на набережной Базеля. Он занял скамейку, достал газету, сделал вид, что старательно читает. В этот момент он ничем не отличался от таких же любителей новостей, оккупировавших соседние скамейки. Если в первые недели, начавшаяся война между Америкой и Испанией привлекала внимание, то сейчас к ней привыкли. Особых новостей с места боев не было. Янки бесцельно крутились вокруг Кубы и Пуэрто – Рико безо всякого для себя успеха. Испанцы свой флот в открытый бой не выпускали. Держали под надежной защитой минных заграждений и крепостных пушек. Тем не менее, янки на минных банках умудрились потерять несколько боевых кораблей и вооруженных пароходов. Широко разрекламированная блокада островов явно затягивалась. Несколько раз испанцы выводили свои канонерки и наносили ощутимые удары по одиноким вооруженным пароходам, которые выполняли функции канонерских лодок. Американцы после эйфории первых дней войны начали заметно нервничать. Флот впустую сжигал в котлах дорогой кардиф, срабатывал машины и корабельные механизмы, а, каких либо мало – мальских успехов не было. Правда, на Филиппинском архипелаге поначалу дело пошло живее. Повстанческая огромная армия, щедро снабжаемая оружием и боеприпасами американскими союзниками, два месяца небольшими шагами продвигалась к Маниле. Но, на днях случилась настоящая катастрофа. Испанский генерал Бланко заманил филиппинцев в хитрую ловушку, неожиданным ударом окружил и наголову разгромил плохо обученную армию. Всем стало ясно. Быстрой победы у янки не получится. Придется по серьезному напрягать свои силы. Так как финансовые и экономические возможности СаСШ и Испанской Короны были просто несопоставимы, было понятно, теперь испанцев будут брать измором. Англоязычная пресса организовала настоящую травлю испанцев, обвиняя их во всех мыслимых и немыслимых грехах. Французская пресса после небольшого колебания также начала присоединятся к точке зрения просвещенных мореплавателей. Поддерживали испанцев только в Германии и России. По крайней мере, подавляющее большинство публикаций, если были не прямо за идальго, то выдерживали нейтральную позицию. Что удивительно, даже газеты либеральной направленности старались не делать явных выпадов против идальго. Хотя влияние лондонского центра стало ощущаться все сильнее. «Творческая интеллигенция», как и повелось в России десятки лет, в столкновении запада и востока без оговорок принимала сторону своих хозяев.
