Делец замолчал. Глаза его затуманились, он начал нервно щелкать пальцами. – Скажу честно, Николай Васильевич, мне без разницы все ваши революционеры здесь. Совсем безраличны –с! У вас здесь, признайтесь, своих – то идей, почитай и нету в голове. Одни чужие, залетные мысли -с. Маркса вашего, этого, как его -Энгельса, Прудона и прочая чепуха. Вы добровольно взяли их себе на вооружение, и готовы за чужие идеи пол мира в распыл пустить. Не свои мысли проявить, а чужие! Вот она, сплошная фантасмагория.
Вот смотрите, я в ваших глазах совершеннейший подлец. Прекрасно вижу все ваши мысли обо мне. Финансовый аферист, делец. Пробы ставить доброй на мне невозможно –с! А по сравнению с вами, господами революционерами, я – святой. Чистый человек! По большему счету, я ведь, простых людей ни разу не обманул. На ружья и пушки их бросаться не заставляю. Только вот таких глупцов идейных, как вы. Которые, ради мыслей завиральных, этих же простых людей в грязь втопчите. И не поморщитесь.
Я, может быть для себя решил, вот обую жандарма на приличную сумму, другую жизнь начну. Школы для бедных людей строить буду на американские деньги. Покаюсь. Я, Николай Васильевич, хотя и подлец, а Богу верю! Не можно –с на вольном свете без веры – то жить! Никак не можно –с! Прав писатель господин Достоевский. Без веры человек в полную скотину превращается. Мне ведь порой за себя стыдно становится. Разве мамка моя покойница, для этого меня в муках рожала, чтобы я подлецом жил?-
Молодой человек замолчал. Опять нервно начал заламывать пальцы. По его лицу временами пробегали судороги, будто тяжелые мысли под кожей шарами катались.
-Вы о совести заговорили, а сами меня на мерзость подбиваете.
-Господи, да какая это мерзость, у одного негодяя копии снять, да другому продать, как можно выгоднее. Просто барыш приличный получим. Как говорят американцы – ничего личного. Просто бизнес. Может, это нам с вами Господь последнее средство для освобождения от узды дает. Только вы быстрее соглашайтесь. Этот ваш друг ротмистр, каналья редкостная, небось, кого нибудь другого нанял. Так мы с вами ни с чем останемся. Без денег, без свободы, да и без совести…
-Согласен…- буркнул Злобинский, - мне местные рожи давно надоели. Тошнит уже. Завтра с Ванштейном в ресторан пойду. Давно договаривались. Часа два - три будет у вас в запасе. Сейф он за книжной полкой прячет. В стене. Две сигнальных ловушки у него. Хотя и мерзко для меня с вами дело иметь, но мы теперь в одной лодочке плывем. Да, и вам дам адрес этой редакции тайной. Они, суки, мне самый низкий гонорар дали…
