Николай Васильевич настолько глубоко ушел в свои размышления, что не заметил, как напротив сел молодой человек, и с нескрываемым интересом стал рассматривать литератора.
-К- хе, простите великодушно, Николай Васильевич, что прерываю ваши размышления. Я собственно, к вам исключительно по делу.-
Злобиннский даже вздрогнул от неожиданности. Он терпеть не мог, когда кто – то мешал ему. Надо же, нигде нет спасения от почитателей его таланта. Даже в Швейцарии находят. Хотя, признаться, это грело его самомнение. Выходит, его идеи, заложенные к его повестях и рассказах находят отклик среди читателей.
-Чем могу служить?
-Да, я собственно говоря, хотел вам предложить заработать. Меня попросили об этом знакомые вам люди.
-Договор на издание книги в России?
-Не совсем. За финансовое вознаграждение от вас требуется информация. Нам надобен один человек. А вы прекрасно знаете, где его найти.
-Я так понимаю, с таким наглым требованием могут обратиться только господа жандармы. Выйдите вон! Я позову на помощь…
Молодой человек укоризненно покачал головой.
-Ну, зачем же сразу так! Выйдете вон! Фи, вы же считаете себя воспитанным человеком. Кстати, ротмистр Иванов просили нас передать, что господа жандармы весьма благодарны вам за сотрудничество. С вашей помощью удалось изобличить некоторых злодеев. Если бы не вы, то группу Соломона не взяли бы с поличным. -
Злобинский грязно выругался. С него сразу же слетела внешняя шелуха типичного российского интеллигента. Этот жандармский офицер два года назад довольно ловко подцепил его на крючок за тягу к юным особам. Пришлось в обмен за свою свободу сдавать некоторых своих приятелей революционеров. Вот и сюда дотянулись грязные руки жандармов. Ну, почему, почему он по совету опытных людей не уехал сразу же в Америку!
-Совершенно с вами согласен, - незнакомец наклонился к уху Злобинского и жарко зашептал, - этот ротмистр Иванов, совершеннейший негодяй и подлец! Я занимаюсь финансовыми операциями. Между прочим, совершенно на законных основаниях. Так этот дуб, типичнейший солдафон и карьерист обвинил меня в грязных махинациях! Да –с! Вы только представьте себе, господин Злобинский, меня в самом мерзком виде выставили через прессу на всю Россию форменным пройдохой и обманщиком. Каково-с? Со мной теперь приличные люди не желают за руку здороваться и иметь финансовых дел! Извалять в грязи мое честное имя на всю империю! Так, если и совершил я проступок, так по полной своей оплошности и излишней доверчивости к людям. Усмотрел в них порядочность! Так этот ваш друг ротмистр ухватил меня за грудки форменным образом. Пригрозил упечь в тюрьму. Поставил условие найти вас и предложить деньги. Разумеется, я был вынужден согласиться. Войдите в мое положение и не осуждайте меня! Прошу понять меня и не осуждать. Иначе бы этот жандарм тут же отправил меня на сахалинскую каторгу. Там, известнейшее место для мерзавцев, убийц, извращенцев и содомитов. Ад, натуральный ад. Смею заметить, для таких приличных людей, как мы с вами, там не место. Пусть отправляются туда идиоты, и те, кто решил, что он форменный революционер. Там чахотка за два месяца съедает совершенно здорового человека. Одни кости и кожа остается. Так и хоронят. Ужас, совершеннейший ужас! Моя свобода сегодня зависит только от вашего доброго решения.-
