Так вот, в один прекрасный день Герсон не просто подошел к Короткову с обычной просьбой поиграть с кем-либо из чекистов, но отвел в сторонку и стал дотошно расспрашивать, кто он, собственно, такой, чем занимается кроме тенниса, сколько классов закончил…
Выяснив, что Короткову уже исполнилось восемнадцать, а образование у него законченное среднее, есть и специальность — электромонтера, Герсон предложил юноше поступить на работу в ОГПУ. Не на службу, а именно на работу — в хозяйственном отделе как раз имеется подходящая для него вакансия — механика по лифтам. Зарплата вполне приличная. К тому же Коротков сможет вступить в ДСО «Динамо» и выступать за него в официальных соревнованиях. Видимо, в этом и крылся секрет приглашения: деловитый и практичный Герсон, страстный болельщик, убивал сразу двух зайцев: получал в одном лице и лифтового, и хорошего многостороннего спортсмена. (В теннис Саша играл в силу крепкого первого разряда.)
Так Александр появился в доме № 2 на Лубянской площади (с 1926 года именовалась уже площадью Дзержинского), тогда еще неперестроенном, принадлежавшем до революции страховому обществу «Россия»…
В первых числах октября 1928 года, следуя наставлениям Герсона, Александр Коротков явился в небольшое здание, примыкающее к главному корпусу ОГПУ, где размещались тогда служба фельдъегерской связи и хозяйственный отдел. Впоследствии, при реконструкции площади Дзержинского и прилегающих улиц, его снесли. Саша заполнил полагающуюся при зачислении на работу в столь серьезное учреждение анкету, предъявил свидетельство об окончании школы второй ступени, метрику — на любую должность в ОГПУ принимали только совершеннолетних.
Через две недели он был зачислен в штат хозяйственного отдела на должность монтера-наладчика лифтов главного здания на площади Дзержинского, на котором по давней и загадочной традиции не было и по сей день нет доски с названием учреждения. На бюро пропусков и приемной, что размещались на Кузнецком мосту, соответствующие доски наличествовали. А на главном — отсутствовали. Возможно, в этом таится нечто глубоко конспиративное.
В обиходе должность Короткова и его коллег называлась просто — лифтовый. Лифты, сохранившиеся еще со времен страхового общества «Россия» — с роскошными кабинами, со стенками из дорогого полированного дерева, зеркальными стеклами, сверкающими медными поручнями и прочими деталями отделки, были тихоходными, но зато совершенно бесшумными. Приводившие их в движение моторы и системы управления требовали повседневного ухода и квалифицированного обслуживания, потому как запасных частей к ним на складе давно и в помине не было. Посему лифтовому приходилось заниматься их ремонтом едва ли не каждый день, поскольку капризная, изрядно изношенная механика то и дело выходила из строя.
