20 января. Штаб 1-ой Ударной Армии. г. Лида.
Сегодня в штаб Армии пришел приказ об окончании операции «Шторм».
С завтрашнего дня в Лидском укрепрайоне начнется смена частей 6-го мехкорпуса стрелковыми дивизиями Западного Фронта. Это уже началось на позициях 5-го корпуса Алексеенко и 6-го Никитина. Через несколько дней 1-ая Ударная будет выведена в тыл Фронта, где будет пополняться, приводить в порядок матчасть и ожидать следующего приказа.
Этот приказ армия выполнила — правда, только ближайшую задачу. Основная цель — выход в окрестности Кенигсберга и совместно с 1-ым Гвардейским Особым Корпусом обеспечение подготовки к штурму этого города оказалась недостижимой.
Чего — то подобного Оганян и ожидал. Он помнил по военной истории знаменитое контрнаступление под Москвой осенью 1941 — зимой 1942 года. Тогда тоже казалось: немецкий фронт рухнет, и враг побежит. Ан нет! Не побежал. По крайней мере, не так далеко, как хотелось бы. И сейчас произошло нечто подобное, но в других масштабах и не в том месте.
Оганян и ожидал этого и побаивался, что его ожидания сбудутся. Он видел, как формировалась его армия, как блестели глаза бойцов и командиров, получая новое, более совершенное оружие, которого еще не было ни у кого; как старательно и не жалея сил они тренировались в учебных боях на полигонах и стрельбищах. И ведь армия не подкачала! Как бульдозер она прошлась по обороне немцев, сметая все на своем пути. И не вина командиров и красноармейцев Ударной Армии, что не смогли их поддержать в таком же темпе армии Западного Фронта.
Да и немцы проявили себя во всей красе. Смолкли разговоры в Штабе Фронта о том, что мы, мол, немцев шапками закидаем. Закидали! Не сними с направления главного удара Оганян два корпуса, и закрыли бы немцы прорыв у него за спиной. Сумели ведь немцы, если не ликвидировать прорыв, то, по крайней мере, локализовать его. Отделались, так сказать, малой кровью.
Но и то, что сделано Армией, сделано неплохо и не зря. У немцев теперь головная боль этот выступ. Ну и цену опыта таких операций для Красной Армии образца 1942 года трудно переоценить. Поговорка «за одного битого — двух небитых дают» имеет место быть. Главное, нужно сделать из всего происшедшего правильные выводы.
И еще беспокоило его положение Особого Гвардейского Корпуса. За прошедшие месяцы он прикипел к людям, с которыми ему пришлось встретить войну. И где — то в глубине души он чувствовал ответственность за своих современников. По праву их командира, которым его сделала судьба. Умом он понимал, что немцам не удержать корпус, но сердце болело за тех, кто погибнет при прорыве.
