Она покачала головой.
— Нет. Эм, Совиньон Блан. Я предпочитаю белое вино. От красного у меня отрыжка.
Молодчина, Эверли. Это была суперсексуальная реплика самому горячему мужчине, которого она когда-либо встречала. Конечно, он хотел бы знать о ее проблемах с пищеварением.
— Ну, мы бы этого не хотели, — в его голосе слышался намек на веселье. — Дама будет Совиньон Блан, а я буду скотч. Гленливет 25.
Бармен сразу же принялся за работу.
— Спасибо, — она почувствовала, что краснеет. Вероятно, она напоминала ему идиотку-школьницу, и могла только надеяться, что у нее не потекут слюни. Она никогда не видела его раньше, но держала пари, что он отдыхал в VIP-зале. Может быть, он был актером. Он, конечно, выглядел достаточно хорошо, чтобы появляться на экране. — Кажется, я так бы и не привлекла его внимание.
Губы мистера Великолепного изогнулись, когда он облокотился на барную стойку.
— Я не думаю, что проблема в его слухе. Кажется, мужчины меня не замечают.
Эверли не была уверена, что он имел в виду, но не могла отвести от него взгляд.
— Я думаю, что сегодня он очень занят. Все места заняты. Я даже слышала странный слух, что здесь президент.
Мужчина засмеялся и пододвинулся ближе.
— Я уверен, что лидер свободного мира может получить лучшую выпивку и в Белом доме, — он протянул свою большую руку. — Габриэль.
Как настоящий архангел, за исключением действительно хорошо сшитого костюма. Его имя ему подходило. Она вложила свою руку в его, и он тут же накрыл ее своей. Ее ладонь утонула в его руках, тепло его кожи согрело ее.
— Я, гм… Эва. Я… приятно с тобой познакомиться.
Ей не нравилась мысль, что этот мужчина будет называть ее так же, как и все ее деловые партнеры. Только ее семья называла ее Эвой. Сегодня вечером она не хотела быть женщиной, беспокоящейся о работе и жилье. Она, скорее, будет кем-то, чьи мысли были заняты лишь заигрыванием с горячим парнем. Этот разговор, вероятно, никуда не приведет, но она могла пофантазировать об этом красивом незнакомце.
Эверли знала, что она была чем-то вроде вундеркинда-компьютерщика-хакера, но, возможно, Эва могла быть кокетливой соблазнительницей. Эва могла пить вино и делать вид, что великолепный мужчина рядом с ней считал ее неотразимой.
Да, сегодня она хотела бы быть Эвой.
— Мне тоже, Эва. Ты здесь живешь?
Она покачала головой.
— Нет, в Бруклине. Как насчет тебя?
— Я родился в Верхнем Ист-Сайде, но выбираюсь так часто, как это возможно.
Бармен поставил перед ними напитки.
