не показалось.
Имея от рождения соломенный цвет волос, я всегда испытывал сложности с загаром. Под лучами солнца моя кожа только краснела и облезала, не желая приобретать даже самого бледного загара. Если потребуется в будущем восстановить большой участок кожи, новый слой эпидермиса практически не будет выделяться на фоне моей вынужденной бледности.
-Работает! – наконец-то я смог более членораздельно выразить свои эмоции.
Мать возвращалась домой с работы после семи и готовила ужин на двоих. Накормив меня и поев сама, она уходила к себе в комнату смотреть телевизор. Ближе к девяти, а иногда и около полуночи, приходил отец. Он шел на кухню, где гремел посудой, чаще всего что-то жаря и редко когда пользуясь кастрюлей. Через какое-то время раздавался звук сдвигаемого вбок стола и раскладываемого дивана. Живущий на кухне, отец не хотел ни видеть и ни разговаривать с матерью.
Вынужденные проживать на одной жилплощади, родители развелись сразу же после моего совершеннолетия. Ссоры и ругань, без которых ранее не обходились ни одни выходные, после развода утихли сами собой. Уставшие от неудачного выбора спутника жизни, они смирились со сосуществованием, ночуя в разных комнатах.
«-Надо съезжать», - в который раз пообещал я себе.
Сегодняшний вечер ничем не отличался от сотен вечеров до этого. Тихий звук пикнувшего ноутбука известил об окончании работы. Прислушавшись к воцарившейся тишине в квартире, я встал с кровати, постаравшись не сильно скрипеть промятыми пружинами матраца.
Запущенная еще перед ужином программа закончила сравнивать считанную с воды информацию и выдала результат. Два файла матриц биополя моего тела занимали почти десять процентов объема жесткого диска. Вычленить отличие и понять, какая часть информации за что отвечает, являлось следующей задачей.
-Хрень какая-то, - бегло оценив хаотичные изменения, зафиксированные программой, я раздосадовано выдохнул.
Угадать с первого раза, какие гармоники следует сравнивать не удалось. Впереди меня ждала кропотливая работа по накоплению статистических данных. Нанося своему телу определенного вида повреждения, а после этого их восстанавливая, я надеялся во всем разобраться.
Вернувшись назад, я улегся под верблюжье одеяло. Укутавшись по самую макушку, постарался побыстрее уснуть, все шаги эксперимента были обдуманы множество раз во время нудных лекций в институте и скрупулёзно занесены в план. До весенней сессии оставался целый месяц и каждый день следовало провести с пользой.
