И все же, Мэтт часто думал, что он избивает свой путь назад и вперед через изменчивую хлорированную воду,
сочетание роботизированного движения и плавучей умственной свободы создало синергию тела / разума с обертонами виртуальной реальности.
Пловец стал его собственным железным легким; дыхание стало измеренной необходимостью, а не забытым искусством. В то время как каждый мускул боролся за то, чтобы держать тело на плаву на его жидкой беговой дорожке,
ум совершил несанкционированные экскурсии на более низкие глубины. Иногда, плавая в каком-то нетронутом, небесном синем бассейне, воображение Мэтта падало на уровень первичного страха. Он вспомнил древний эпизод из сериала Flash Gordon. The-evilemperor-Ming с планеты Монго, парень с Snow-
Белая мачеха, поднявшая воротник, заставила Флэш броситься в огромный резервуар для воды. , , с гигантским осьминогом.
Взгляды Мэтта, увиденные внизу солнечными тенями воды, внезапно прорастают скрывающиеся щупальца, где есть только шланги для пула или тень ладони. Или он вызовет кусочек плавника акулы,
благодаря более поздним воспоминаниям Спилберга.
Сегодня Мэтт видел или не ощущал никаких чудовищ глубин, кроме трещащей путаницы в его собственной психике. Каждый удар подчеркивал точку зрения I-am-a-camera. Воздушный, сухой мир над бассейном Круг Ритц стал серией быстрых перекрестков: небо, пальма, краю здания, оборка взбудораженной поверхностной воды
, более глубокая вода, нарезанная его телом, как студенистый аквамарин, с помощью алмазного лезвия геммолога.
Взад и вперед каждое его движение было как конечным усилием, так и легким птичьим скольжением через чужой элемент. Солнце. Небо. Спрей. Удар, резьба. Думая, не задумываясь об этом. Встреча монстров id и эго на огромных глубинах.
Взгляд Левиафана в чашку, Нептун в радужной оболочке хлорированного глаза.
Мэтт коснулся теплого бетона, оттолкнулся, повернулся, а затем отбросил длину скромного пула за восемь простых ударов.
Небо. Солнце. Тень.
Плуг воды навсегда исчезающие борозды.
Солнце. Небо. Тень.
Тень?
Мэтт перевернулся, как мотор, мгновенно выпрямившись, стукнувшись о воду, лицо и дыхание попались между воюющими элементами. Его ресницы напрягали жидкую завесу от его заболоченного видения.
Новый силуэт куста рядом с бассейном превратился в сидящего на корточках человека, с коленями, прижатыми к локтям, с локтями акимбо. Первобытный человек легко адаптировал такие позы;
над цивилизованным человеком не было суставов или смирения для него.
