— Уже нельзя, — прошептала она, но его руки не отняла. — Уже светает. Просто так посидим. Хорошо? Не обижайтесь. Мы согрешили. Вы ведь женаты.
— Был. Разведён.
— Почему?
— Жена сказала, что ей надоело быть потенциальной вдовой. А ты не побоялась бы прожить с настоящим военным всю свою жизнь?
— Что значит — настоящим?
— Ну, который воюет, а не просто военную форму носит, как чиновник мундир?
— Если полюбила, уже ничего не страшно. Таких Бог хранит… А ваши дети?
— Жена хотела для себя пожить, потому и не рожала… Я тебя тоже не отпущу. В Киеве у меня свободных шесть часов до «учебки». Успеем расписаться и скромную свадьбу в кафе отпраздновать.
— Ой, меня ж мамка убьёт!
— Ты теперь сама себе мамка.
— А вам разрешил командир жениться?
— Понятно, кино насмотрелась. Разве в стране война?
— В загсе заставят тридцать дней ждать. Дают время на раздумье.
— Мы уже всё обдумали. Распишут за час. И не такие операции проворачивал.
— Ой, вы разведчик! Вам всё можно.
— Нет, я простой ракетчик и артиллерист. Самый обыкновенный. Но давно понял, что у нас в стране всё идёт не по писаному, а по уплаченному без налога. И умею прищемить подпольным крысам хвосты.
— Вы уедите на учёбу, а я что буду делать?
— Учиться я буду в Киеве, без увольнительных, правда. Можно видеться и даже разговаривать через чугунную решетку ограды. А ты будешь кормить грудью маленького в киевской квартире, что я сниму тебе на два года моей последующей командировки.
— Я только в девятом классе.
— Пойдёшь в вечернюю школу. На вечер будешь нанимать няньку.
— Это ж так дорого!
— Будешь получать каждый месяц на почте моё денежное содержание. Солдату на фронте деньги не нужны.
— Разве начнётся война?
— Она для нас и не кончалась. Только зарубежом она притаилась, а мы врага исподтишка лупасим.
— Вы уверены, что с трёх раз у нас что-то получится?
— Если любишь, получается с первого раза.
Она уперлась локтями в столик, притянула его стриженую голову и стала осыпать неслышными поцелуями.
— Чего так вдруг?
— Чтобы не подумал, что я потаскуха и даю первому встречному. Вот смотри!
Она сунула руку под юбку и вытащила окровавленную салфетку.
— Ты у меня первый, потому что самый красивый и умный, каких я только видела!
— Не делай из меня кинозвезду. Я простой селянский хлопчик.
Она не успела стать женой маршала. Умерла от рака, когда он получил звание генерал-полковника. А тогда он молчал и слушал её певучий говор и перестук колёс. Она в полумраке не отрывала от него глаз. Колёса отсчитывали стыки колеи. За окном убегали вдаль сжатые полоски ячменя в зоне отчуждения с копёнками снопов. Тонкоствольные берёзы высоченного леса порой дугой загибались до самой земли. Такие берёзы он видел только здесь и не понимал, что заставляет их гнуться. Иногда пробегали фонари на разъездах. Купе медленно заполнялось призрачным светом. Так же медленно возвращалась темнота до следующего фонаря на разъезде.
