Пока незнакомка возмущалась, я оглядывалась по сторонам. На полу лежал толстый ковер, стены украшали резные деревянные панели, свет источали свечи в высоких канделябрах. В холле было две двери, широкая лестница с фигурными перилами вела наверх.
– Ой, а это она? – Только высказав все Каа-Фему, девушка заметила меня. – Бедняжка! – Подбежав, она вдруг взяла меня за руки. – Такая испуганная, растерянная!
– Для меня все это немного неожиданно. – Я с усилием улыбнулась.
– Еще бы! – с искренним сочувствием вздохнула внучка Каа-Фема. Она хотела добавить что-то еще, но тут из недр дома раздалось громогласное:
– Где она?!
Визгливое и с явным наездом.
Я посочувствовала от всей души той неизвестной, которую искали. И не только я. Каа-Фем даже голову в плечи втянул и пробормотал внучке:
– Адина, проводи, будь добра.
– Пойдем, – та кивнула мне.
– Я? – обомлела я. – Куда? Зачем?
Если уж «Где она?!» звучало в мой адрес, я точно не хотела встречаться со звавшим.
Но Адина взяла меня под локоть и настойчиво повела за собой. Через левую дверь мы оказались в небольшом коридоре.
– Не волнуйся, ничего страшного, – увещевала меня внучка Каа-Фема.
Мы миновали несколько закрытых дверей, пока не дошли до распахнутой в самом конце коридора. Адина заглянула в проем первая и заискивающе сказала:
– А вот и мы.
Подтолкнув меня вперед, она спешно удалилась. Я оказалась в довольно просторной и светлой комнате. Что именно служило источником света, я так и не поняла. Да и не это заняло почти все мое внимание. На кушетке у стены сидел Рион. Правда, я не сразу сообразила, что это именно он, все-таки раньше в полумраке не могла его как следует разглядеть. Зато теперь вот смогла.
И он мне не понравился.
Точнее, в первое мгновение хотелось восторженно вздохнуть, но во второе включился-таки мозг, притормаживая всю восторженность. Рион выглядел слишком идеальным. Светловолосый, голубоглазый, загорелый – вот хоть сейчас фотографируй для глянцевого журнала в статью «Красавцы-блондины». И ладно бы изъян какой в виде шрама ну или хотя бы пивного живота! Ничего подобного. Рион сидел в одних брюках, так что прекрасно просматривался рельеф мышц рук и торса.
Так как женскую логику никто не отменял, мое восприятие от восторженного мигом скатилось до негативного. Ведь раз он весь такой идеально красивый, наверняка избалован вниманием девушек, самовлюблен и эгоистичен. Ну а то, что еще и наглый, я уже успела убедиться. Да и взгляд, которым он сейчас внимательно меня смерил, был как будто оценивающим. Видимо, до этого, в полумраке архива и ночной поездке, Рион мою внешность тоже толком не разглядел.
