– Его даст только перемирие.
Я поднялся, со скрипом расправляя гудящие мышцы. Кажется, в этой круговерти дней мы случайно забыли, что молоды: всё упивались возможностью почувствовать себя повзрослее. Зря. Молодость хороша тем, что редко играет по правилам, она презирает правила, установленные стариками, – а старики под грузом многолетней мудрости не могут даже вообразить, что кто-то способен выйти за рамки.
– Отец не пойдет на это… – начал Зевс, потом тряхнул головой, хмыкнул и заявил весело: – Ну, значит, сделаем так, чтобы пошел.
Молодость хороша уже тем, что умеет играть. Старость умеет только выживать и сражаться.
Идти к дверям приходилось медленно, но с каждым шагом мышцы разогревались, вспоминали привычное… быстрее, быстрее…
– Аид, ты-то куда сейчас?
– Туда.
– Зачем?!
Это Посейдонов голос – пораженное бульканье, подавился вином, значит. Средний прост. Проиграли – ну, проиграли. Чего ж возвращаться и смотреть на последствия?
Мы же боги!
– Со знакомым повидаться.
Захлопнул дверь, за которой осталась тишина в лице двух моих братьев.
Хватит играть по отцовским правилам! Хватит действовать по любым правилам – пора их создавать! Так поступают боги, верно ведь, младший? Боги поступают, как я сейчас – идут, на ходу перетягивая глубокую царапину на руке, не внимая стонам, которые несутся со всех сторон, – все покои и коридоры дворца забиты ранеными союзниками. Идут, глядя прямо перед собой и видя только свой путь, отстраняя с него нимф и богинек, которые бегают туда-сюда с чистыми полосками тканей, травами и нектаром… Идут и думают о том, что есть только – цель.
А средства к ней мы будем подбирать сами.
Гелиос – титан по натуре, вот для него и есть правила вроде «нельзя мне вместе с тьмой».
Я же…
Я задумался и не заметил, как шагнул на поле, с которого еще так недавно унесла меня колесница.
Живое поле.
Живыми были совы, коршуны и вороны, которые собирались со всех окрестностей – пировать. Застилали начинающее темнеть небо. Пикировали на трупы, временами сцепляясь между собой. Нажирались до такой степени, что не могли потом взмахнуть крыльями и ходили, странно переваливаясь с боку на бок, изредка отрыгивали проглоченное – и тогда уж спешили, чтобы набить брюхо опять. Шелестящая крыльями масса.
Мухи и осы тоже были живы – кружили неровными тучами, устилали мертвецов черным смертным саваном, гудели, заглушали хрипы и стоны.
Их было много – хрипов и стонов.
Их было еще немало – живых.
