– Разговорчивая?
– Слова не вытянешь, тебе под стать!
– Тогда ясно.
Деметра скривилась – опять, мол, твои шуточки.
– Гестия, слетай к ручью, там нектар и амброзия охлаждаются. Покорми этого испепелителя. И фрукты возьми, а то наверняка ведь голоднее дракона явился.
Сестра голубым мотыльком вспорхнула с древесного ствола. Деметра ей вслед насупила темные брови – мол, совсем как девочка носится!
– Посейдон сюда же придет. Скоро, наверное. Чуть ли не спим в саду, а иногда и спим тоже. Во дворце страшно… пусто. Зевс иногда как вскрикнет – кажется, сейчас крыша на голову рухнет. Афродита на свой остров удрала, к нимфам – мол, у нее от этих криков волосы портятся. Почти все поразбежались.
Заметно. Конюшни пустые, лошадей из колесницы самому распрягать пришлось. У подножия Олимпа – толпы перепуганных послов и прихлебателей, а в самом дворце – десяток не просыхающих сатиров да две-три бледные от ужаса нимфы – и эти недолго продержатся…
– Посейдона он давно позвал?
– Позвала. Пришла эта… утконосая. Покачала своими пифосами и говорит, мол, Посейдона зовет. Срочно. В полдень ушел, пока не было. Щеку вытри, а то будто из подземного мира вылез. Да что…
Натужно затрещали кусты. Цикады, которые только-только начали подавать голоса, подлаживаясь под птичье пение, замолкли вторично.
Посейдон прорвался сквозь заросли как сквозь паутинку и шагнул на поляну, оглядывая ее настолько дико, что Деметра только руками всплеснула вместо того чтобы орать о своих несчастных растениях.
Выглядел средний – будто самолично сожрал Метиду и теперь боится признаться в содеянном.
– А-а-а, – сказал диким голосом и ткнул пальцем мне в грудь. – И ты тут. Уф.
Плюхнулся мимо бревна прямо на траву и попытался пригладить копну волос, стоящую дыбом.
– Это уж… – пропыхтел. – Совсем, значит. Угу, попросил. Да-а…
Гестия подошла, робко сунулась к нему с чашей нектара – Жеребец посмотрел в чашу, понюхал и дрогнувшей рукой выплеснул благоуханную жидкость себе на лицо. Нектар золотом закапал с носа, задрожал росистыми каплями на ресницах.
– Что случилось? – шепот у Деметры – прерывающийся, свистящий. – Ему лучше?
– Это я бы не сказал. Он, понимаешь ли, попросил меня расколоть ему голову.
– Что?!
– Голову, – Посейдон похлопал по темечку. – Молотом. Или секирой, тут он мне выбор позволил. Говорит, бери, раскалывай, а то у меня там что-то стучится, будто тесно ему. Выпустить надо…
– Брату плохо, – прошептала Гестия, роняя амфору[8], из которой пыталась наполнить чашу для меня.
