Даже кони в стойлах чувствовали себя неуютно: тревожно прядали ушами, и по лоснящейся коже бегали вперегонки волны дрожи при каждом новом вскрике из дворца.
– О-о, молоты! Бьется, грохочет, глушит…
Деревья в саду, который успела развести Деметра, – и те выглядели прибитыми. Казалось, природа решила наконец взять верх над божественной волей сестры: разве могут на каменистых уступах расти такие пышные розы, гордые ясени, мохнатые, с буйными лапами финиковые пальмы? Ан нет, каким-то чудом росли и благоухали – пока не…
– Что там?
– Ой! – подпрыгнула Гестия, голубые одежды которой я с трудом углядел в зарослях олеандра. – Аид! У тебя все лицо запылилось. Лезь сюда, я ототру. Да не через кусты же: исцарапаешься, и Деметра ругаться будет… ох.
Вздох – то ли по безвозвратно пропавшей гармонии кустов, то ли из-за моего лица, на котором невыразительно, но значится: «Еще мне забот не хватает – Деметре угождать».
– Что там?
Оттирать она меня взялась очень просто: послюнила край гиматия и принялась возюкать по почерневшему от пыли лицу, шепотом приговаривая: «Да не вертись же… ну, куда ты…»
– Брату плохо. Посейдон сейчас у него, и Фемида с ним тоже часто – ухаживает. Но ему все хуже. Деметра говорит, что это, наверное, на него напала дочь Нюкты – Лисса-безумие…
– Нет.
– Почему нет?
Потому что Лисса изнывает от скуки в компании Геры – проверено через Фетиду. Та передает – Гера в восторге.
А Лисса, говорит, на себя руки наложить пыталась. Два раза. Забыла, что бессмертна.
– Потому что нет.
Потому что это не безумие Лиссы заставляет брата корчиться от боли, кричать, что внутри черепа у него бродит и прыгает что-то живое, и стонать в ответ на каждый звук.
Полянка – не полянка, а издевательство какое-то. После сплошной серо-желто-зеленой полосы под копытами коней трава режет глаза непримятостью. Цикады разорались по-божественному – моя четверка так с голоду не ржет. Пять шагов до опушенной розовым цветом яблони, развернуться – семь до абрикоса в белой кипени… Восемь шагов – на пути душистой преградой вырастает куст земляничного дерева, цветы – размером в кулак. Развернуться… шесть шагов – что-то невиданное ранее, выше головы, цветущее фиолетовыми гроздьями – очередное порождение Деметры…
– Аид!
Чтобы положить мне руки на плечи, Гестии пришлось встать на цыпочки.
– Почему ты не хочешь смотреть на меня, брат? Что там случилось?
Я опустил подбородок – и выбросил из-под век то, что старался скрыть: последствия очередной поездки к союзникам. Слова – шелуха. Хочешь увидеть сама, сестра?
