— Лучше бы эти чернильные души писали правду, тогда бы такие юнцы как вы, Бобби, не лезли бы в моряки, — бросил Эриксен.
— А торговая палата не выпускала бы из порта в море в шторм такие плавучие гробы — добавил Вудс. — Ишь, как ревет…
— Хозяевам давно пора сдать на слом эти чертовы посудины, — бросил Эриксен.
— Жадные черти, — ругался плотник Эмсли.
Бобби молчал — он знал, что его отец состоит пайщиком «Феникс» К°.
IV
— ВСЕХ наверх, — вполголоса раздалось с палубы.
Матросы зверски ругались. На корме Симпсон весело потирал руки. Штурман Пирс у штурвала. Боцман у кливеров— на баке. Шторм ревел вовсю. Матросы носились колбасой. Шхуна неслышно оделась парусами: рванулась к выходу. Седых услышал возню на палубе. Поднялся наверх разыскал товарища.
Укачался Шахов. Лежит, как колодка. Позеленел. На изнанку выворачивается. Рвет желчью.
— Слышишь Шахов… Неладно… Товарищ… Видишь?..
Слышит по виду Шахов, а подняться не может. Точно отнялось все. Звенит в голове. Противно во рту. Тошнит.
— Мм-уу-э-у… Рвет внутренности…
— Видишь? Гикают… Сигнал… Надо дать знать… Тревогу…
Схватил Седых винтовку… Звякнул затвор…
Вдруг, что-то дернуло с страшной силой. Сбило с ног. Стукнуло об борт. В глазах потемнело. Инстинктивно за что-то ухватился. Через секунду слух ухватил рев уходящей водяной горы. У фок-мачты, на палубе лежит Шахов. Белый, как мел. Раскинул руки. Мокрый. Без сознания. Очнулся Седых. Пришел в себя. Оглянулся вокруг. Шхуна неслась как сумасшедшая. Советский берег, рукой подать… Доплыть можно. Заметил спасательный круг… Схватил… Хотел вытащить… Вдруг: «Руки прочь…».
— Не отдам. — Мелькнуло в мозгу.
— Брось круг, большевистская свинья. Кто-то вырвал винтовку. Щелкнул затвор. Послышались удары. Шахов очнулся. Хотел помочь товарищу. С трудом приподнялся. Искал глазами винтовку. Не нашел. Шхуну резко качнуло. Сильно накренило. Черпнула бортом воды. Зыбью сильно стукнуло головой о что-то твердое. Страшная боль. Потемнело в глазах.
Кто-то наступил сапогом. Палуба куда- то уходит. Проваливается.
Море беснуется. Ветер злобно ревет. Кливер-шкот лопнул. Заводят новый. Штурман ругается. В гроб, кровь, распятье, в богородицу. Шхуна уходит все дальше и дальше. — Амба. — Пронеслось в мозгу. Потерял сознание.
V
«ЭСКУМ» старое грязное судно. Запущенное. Когда оно зарывается носом в зыбь, на палубу обрушиваются десятки тонн воды. Шахову и Седых каждую минуту кажется, что «Эскум» вот-вот пойдет ко дну. Лежа в вонючем кубрике, они не могут придти в себя. Во всем теле нестерпимая боль. Головы не поднять. С грохотом носится банка с дешевым апельсиновым вареньем. В шкафчиках пищат мыши. Звенит жестяная посуда. Корпус жалобно скрипит и вздрагивает от ударов зыби. Немыслимо уснуть под несмолкаемый гул яростного моря. Чертова музыка. На палубе еще хуже. — Море ревет. Наверху воют. Это сбивают шка-шкот. Ни Седых, ни Шахов никогда не были в море. Да еще в такую погоду… Им кажется, что это кошмарный сон. Показалась голова Стюарда. Зовет: Соте он… Скорей…
