— Как вы связались с мистером Браунингом? Вы ему написали?
— Нет, позвонила. В пятницу вечером, из загородного автомата. Я не назвалась. Я вообще не назвала ему ни одного имени. Я только сказала, что во вторник днем некто собирается подсыпать ему в виски крайне опасный препарат и что ему лучше не пить это виски. Он порывался расспросить меня, но я повесила трубку. Конечно, он мог заподозрить, что злоумышленником окажется мистер Оделл, но мне и в голову не могло прийти, что он способен так поступить.
— Откуда именно вы звонили?
— Из Коннектикута. Из городка Вестпорт.
— Вы сказали, что позвонили в пятницу вечером. А в какую именно пятницу?
— Накануне этого ужасного случая. За четыре дня.
— Значит, шестнадцатого мая.
— Да? — Она ненадолго задумалась. — Да, вы правы, шестнадцатого.
— В котором часу вы ему позвонили?
— Около девяти. В самом начале десятого. Когда, как мне показалось, он должен был закончить ужин.
— А вы уверены, что разговаривали именно с мистером Браунингом?
— О, совершенно уверена. Он сам подошел к телефону, да и голос его мне хорошо знаком. Я его слышала не меньше дюжины раз, когда он звонил домой мистеру Оделлу.
Вулф задумчиво посмотрел на нее.
— А вы не говорили миссис Оделл, что предупредили его?
— Нет, конечно.
— Но ведь сказали потом, через три дня после смерти мистера Оделла. Почему?
— Потому что… Словом, я не могла иначе. Я же сказала вам, что не хотела стать убийцей, а сама все же стала. Не сделай я этого звонка, мистер Оделл был бы еще жив, да и мистер Браунинг, скорее всего, тоже. Возможно, ЛСД не повредил бы ему. Я не могла продолжать оставаться с миссис Оделл и не сказать ей… У меня не было другого выхода.
Вулф посмотрел на миссис Оделл.
— Это случилось две недели назад. Почему вы ее не уволили?
— Что за дурацкий вопрос! — взвилась миссис Оделл. — Ведь она могла разболтать кому угодно. Полиции, например. Я хочу нанять вас вовсе не для того, чтобы копаться в поведении мисс Хабер… Или в моем собственном. Я хочу знать, как отомстить Браунингу, не разглашая истории с наркотиком.
Вулф закрыл глаза, и его указательный палец принялся вычерчивать крохотные круги на пресс-папье. Впрочем, судя по тому, что губами он не шевелил, задачка выдалась не из сложных; решение он уже принял, а теперь просто обдумывал, стоит ли продолжать расспросы, прежде чем объявить о своем решении. Полминуты спустя он перестал выводить круги, поднял руку, потер лоб и, развернувшись, воззрился на меня. Если бы не посетители, он бы сказал примерно следующее: «Ты втравил меня в эту историю. Я признаю, что гонорар нам не помешает, но втянул меня ты».
