машине. Это определенно на вершине моего списка.
- Простоя никогда не ездила на машине так быстро. Ну, я никогда не ездила на машине такого уровня.
- Ты хотела бы прокатиться на ней когда-нибудь? - спрашиваю я, не подумав. Только после того, как вопрос слетает с моих губ, я понимаю, что прежде никогда даже не рассматривал кого-то за рулем моего автомобиля. Я даже не пользуюсь услугами водителя по этой причине. Проходит некоторое время, пока я пытаюсь понять, что это значит.
- Ты позволишь мне сесть за руль? - спрашивает она, когда мы поворачиваем за угол к ее квартире.
- Конечно.
- Я должна получить новое водительское удостоверение, - бормочет Кади. - Еще одна вещь, которую украл этот осел вместе с моей сумочкой.
Я останавливаюсь возле ее дома и съеживаюсь. При свете дня все выглядит намного хуже. Я знал, что это была дыра, но ночью не мог видеть полуразрушенные ступеньки или изношенные двери. Кади вздыхает и поднимает голову, глядя на окна дома, и я понимаю, что это ее квартира. Место, где она живет, и хотя это не так много, это все, что у нее есть, так что я не буду вести себя как дерьмо или заставлять ее чувствовать себя плохо.
- Мы сделаем это, - уверяю я ее. - Теперь пойдем за твоим ключом.
Я обхожу вокруг и открываю Кади дверь, помогая ей выйти из машины и наслаждаясь небольшой улыбкой. Мне нравится, что я - тот, кто открывает для нее дверь. Мне нравится знать, что она любит это. Я и люблю и ненавижу мысль, что я единственный, кто когда-либо делал это для нее. Она заслуживает того, чтобы с ней обращались как с леди. Поэтому я пригласил ее на свидание. Не хочу, чтобы она чувствовала, будто секс - это все, что я хочу от нее. Я хочу отношений, чего никогда не хотел раньше.
И я хочу это с ней.
Когда мы входим внутрь, я следую за Кади вверх по лестнице, которая выглядит не лучше, чем та, что снаружи. Все это место должно быть отремонтировано, и не только для эстетики, но и для безопасности его обитателей. А именно той, чью руку я держу в своей прямо сейчас.
Обеспечение безопасного, достойного жилья - одно из основных направлений в моей работе. Это то, к чему я неравнодушен. Возможно, корни этого зародились в моем детстве, в тех жизненных кульбитах, что я тогда пережил «благодаря» наркопритону, расположенному в соседнем переулке. Моя мать умерла от передозировки, когда мне было пять. Отец последовал за ней два года спустя. Я понял, что значит спать в настоящей постели, только когда меня поместили в приют. Позже мои новые родители забрали меня из него, усыновив.
