приближайся близко к пенисам, которые высасывают душу, – ее улыбка медленно
исчезает, и она медленно снимает с себя красные очки и передает их владелице.
Моя сестра что-то замышляет и это видно в ее глазах. Белое становится еще белее, зеленое
– зеленее. Должно быть ее бой-френд, гранж-рокер, снова ее бросил.
– Особенно, когда они в группе, – она практически орет.
Пенелопа встает. Я отступаю еще немного.
– Потому что вы все одинаковые, вы бесчувственные придурки! – Риса указывает пальцем
на меня.
Смех нарастает в моих легких. Я не могу справиться. У этой девчонки, несомненно,
будущее в театре.
– Мне нравятся туристические автобусы, – говорит она, указывая на себя, – я знаю все
тексты песен!
– Беги, – говоря ртом без звука Пенелопе.
Она слушает меня.
Следую прямо за ней, и как только я перебегаю передней двор Файнелов, знакомый звук
слышится у меня в ушах, и я холодею. Пенелопа достаточно умна и, не останавливаясь,
вбегает на крыльцо. Когда восемь разбрызгивателей появляются из земли, я попадаюсь
прямо на середине двора, и ледяная вода выстреливает в воздух и летит в мою сторону.
Я слышу его дьявольский смех прежде, чем вижу Уэйна позади водного крана, он стоит,
скрестив руки на груди.
Без сомнений, он смеется из-под своих усов.
***
Запах скунса сочится из комнаты Рисы и проникает тонкой струйкой в коридор, и музыка
долбит из динамиков так сильно, что весь дом вибрирует. Мама у двери Рисы, вся в
сомнениях что сделать: покрутить ручку ее двери или толкнуть дверь ладонью. Отец
стоит сзади, толкает очки вверх на нос, тяжело дыша.
– Солнышко, пусти меня. Давай поговорим об этом, – говорит мама таким спокойным
тоном, как море в летнюю погоду. – Сделай одолжение, милая. Убери скорее ладан, пока
соседи ничего не почуяли.
С мокрыми волосами, пахнущий мылом, я прохожу мимо своей семьи прямиком в свою
спальню в конце коридора.
– В море полным-полно другой рыбы, Риса! – стараясь перекричать барабанное соло
говорит мама. – Джереми, кстати, всегда пах бензином и маслом пачули.
Слышится громкий треск и ужасная гитарная музыка затихает, заменяя истерический
голос сестры.
– Он пах любовью!
– Тебе всего лишь семнадцать. Что ты можешь знать о любви? – дантист слегка повышает
свой голос. Его очки скользят вниз по переносице заостренного носа.
– Я знаю, что было между мной и Джереми – эта была любовь! – кричит Риса. – Сильная,
