— В Дэйле тревога, — добавил он. — Эстафета из Аннуминаса принесла указ Короля Запада выслать войска, занять пространство между Серыми Горами и Железными Холмами, пленить Вождя и доставить его в Гондор. Но среди приближённых короля Тарнднара есть немало сторонников Вождя, они предупредили.
— А почему ты пошёл служить Вождю? — мрачно спросил Торин, выразительно вертя в руках ещё не остывшую кочергу.
— Потому… потому что ему сладостно повиноваться… — с трудом отвечал пленник. — Потому что ты видишь его и веришь ему, потому что он всё-всё знает про тебя и про все твои беды. Он говорит, что когда мы прогоним эльфов и возьмём земли… вот тогда заживём, всё будет наше, мы сами станем приказывать…
— Да что ты знаешь об эльфах, остолоп! — в гневе замахнулся было Торин, но сдержал себя.
— Кем бы ни был, твоё какое дело? — огрызнулся пленник, собрав последний запас сил и злости. — Не скажу…
По знаку Торина Малыш вновь сунул кочергу в огонь, и человек, со страхом косясь на багровеющее железо, хрипя и дёргаясь, продолжал говорить.
Его звали Эрднар, он был из мелких купецких подручников, что на свой страх и риск рыщут с немногим товаром по порубежью между владениями Лучников, гномов Железного Угорья и землями свободных истерлингов, добираясь и до Голубых Лесов в Прирунье. Занятие не сулило больших барышей, попасть в гильдию было несбыточной мечтой, а опасности подстерегали на каждом шагу. Как-то раз его настигли шальные степняки, ограбили, отняли коня, сняли даже одежду, оставив взамен жалкие лохмотья. И если бы не Вождь, Эрднар попросту разорился бы — ведь все сбережения пришлось бы отдать за пропавший товар хозяина. Люди Вождя подобрали Эрднара в степи, одели, дали коня, помогли деньгами… А потом он увидел самого Вождя — и понял, что должен следовать за этим человеком. Его ничто не удерживало в Дэйле — родители давно умерли, братья и сестры разлетелись кто куда — кто в Озёрный Город, кто на юг, в новые выселки, основанные королем Тарднаром. Он бросил все и пошел за Эарнилом.
Фолко, чувствуя внезапную слабость, невольно покачнулся.
Азарт и ожесточение исчезли, уступив место усталости и опустошённости. Под мифрильной бронёй огнём вспыхнули не пробившие её, но оставившие чувствительный след на теле удары врагов. Кружилась голова, сильно отдавало болью в плече; Фолко пошатнулся и поспешил присесть. Гномы всё ещё топтались возле умолкнувшего пленника. На вопросы о планах Вождя, его дальнейших намерениях он не отвечал, ссылаясь на незнание, и, глядя в его полные страдания глаза, хоббит понял, что тот не лжёт.
