«И остановилась моя мысль,— признается отец Ефрем,— на Честном Предтече, моем покровителе, в день рождества которого я родился. Я почувствовал большую признательность ему за эту заботу обо мне»7.
Так будущий старец оказался в числе ближайших учеников Иосифа Исихаста, человека, еще при жизни ставшего легендой Афона, подвижника, ни в чем не уступающего древним отцам, тайнозрителя дивных Божественных откровений, а главное — выдающегося наставника монашествующих, скоро возводившего предавшихся его руководству от земли к небу.
В общине старца Иосифа Яннакис оказался самым молодым. Жизнь в ней была суровой и мало утешительной с материальной точки зрения, зато изобиловала утешениями духовными. И первым из них было само общение со Старцем8: «Я познал его как истинного богоносца. Превосходный духовный стратег, опытнейший в брани против страстей и бесов. Невозможно было человеку, каким бы страстным он ни был, пробыть рядом с ним и не исцелиться. Только бы он был ему послушен»9.
К самому себе старец Иосиф был безмерно требователен: неукоснительное соблюдение молитвенного правила, всенощные бдения, телесные труды, строжайший пост, отказ от медицинской помощи с возложением всего упования единственно на Врача Небесного (только в старости и крайней немощи позволил отец Иосиф доставлять ему необходимую врачебную помощь) — таков был чин его подвига во все время жительства в уделе Божией Матери. К ученикам своим Cтарец в отношении постнического подвига был более снисходительным: он хорошо понимал немощность молодого поколения и полагал необходимым беречь их. Однако в остальном, особенно в том, что касалось послушания и исполнения монашеских обязанностей, он был весьма строг. Строгость не была, впрочем, чертой его характера, его горячей и любящей души: она являлась залогом успеха на том поприще, которое избрали для себя он и его братия. «То, что мы не отдаем Богу, чтобы этим воспользовался Он, тем воспользуется другой. Поэтому и Господь нам дает заповедь возлюбить Его от всей души и сердца, дабы не нашел лукавый места, чтобы поселиться и расположиться в нас»10.
Главным деланием монаха старец Иосиф полагал умную молитву, соединяющую человека с Богом, просвещающую его Божественным светом. Сам он был великим делателем ее, непревзойденным «богословом опыта» и своих чад воспитывал в том же духе, преподавая им в совершенстве постигнутую науку внутреннего делания. И какие еще примеры, и какие «стимулы» нужны были братиям, часто видевшим своего Cтарца после многочасовой молитвы в состоянии благодатного изменения, когда лицо его зримо осиявалось неземным, нетварным светом?
