— Да, — подтвердила его догадку девушка.
— И как давно?
— Год уже, как он служит ей, и докладывает обо всем, тебя касаемом. Собирайся уж, и пошли. Ждет.
— Л-ладно. С этим паразитом я потом разберусь. Ты сама-то понимаешь, что происходит?
Случись, и ее ославят. Тебя из дворца погонят, поганой метлой, потому как верой и правдой служила своей госпоже. А вот нас с Егором препроводят на лобное место.
Меня, за то, что воззрился куда не след. Егора, потому как он служилый человек.
— Чего от меня-то хочешь? — Огрызнулась Анюта.
Ага. По всему видать, она поступок царевны не одобряет. Уже хлеб. Значит можно договориться. Просто она не видит, как из этой ситуации вывернуться. Он видит.
— Значит так. Скажешь ей, что нет меня дома. Уехал в Измайлово.
— В кремлевском дворце сегодня гулянье, цесаревна Ксения понесла. Тетка ее там.
Потому она и поспешила сюда.
Ага. Молодец девица. Никаких имен. Значит, сослаться на Ирину Васильевну нельзя.
Ничего. У него ведь целая сотня. Причем там же, в Измайлово. Стоп. Не пойдет. Егорка же с ней. Отправит его вызвать. Оно конечно, через Анюту можно и его предупредить.
Да только тогда уж это точно будет выглядеть так, словно он прячется.
— Тогда скажешь, что дома меня нет. Слуга сказал, будто отправился за какой-то надобностью в Немецкую слободу. Поняла?
— Поняла. Ох и свалились же вы на мою голову.
— Ты меня сюда не плюсуй. Я-то тут при чем?
— А мне от того не легче, — резко оборачиваясь к калитке, произнесла девушка.
Проводив ее на улицу, Иван тут же поспешил к Серафиму, тихонько стоявшему в сторонке. Эдак, чтобы и под рукой быть, и лишнего не услышать. Нет, оно конечно любопытно. Но он знал грань пределу. И вот такие ночные визиты, ему совершенно не нравились. А так хоть пытай. Приходила какая-то девица. Кто, зачем, откуда, знать не знаю, ведать не ведаю. Оно так спокойнее, потому как уж кто в полюбовницах у Ивана, Миронов знал доподлинно.
— Серафим, седлай лошадь. Я уезжаю. Если кто будет спрашивать, уехал еще с вечера.
Вот как стемнело, так и уехал, — перестраховался он, вспомнив о детях. — И Дарью свою о том упреди.
— А кто будет спрашивать-то?
— Да хоть кто. Хоть батя иль матушка, хоть бродяжка безродный.
— И куда поехал?
— В Немецкую слободу. Зачем, не ведаешь. Забрал подарки, что ладили по моему приказу, и укатил. Понял?
— Никак в бабах запутался, Иван Архипович, — не выдержав ухмыльнулся мужик.
— А вот это, Серафим, не твоего ума дела, — резко оборвал его Иван. — Лошадь седлай. И подарки неси.
