* * *
Аппаратура была готова. Огниц уселся в старенькое кресло и включил ручное управление зондом. Поглядывая на экран монитора, он немного поманеврировал им. Поймав нужный ракурс, Огниц снова включил автопилот и стал пристально наблюдать за происходящим на экране.
***
Комната
И в то же время Генрих еще (или уже ) любовался закатом. Солнце почти зашло, остался только крохотный красно-бурый сегмент. Генрих продолжал стоять у окна и с умным видом глядеть в него. Вдруг он вышел из оцепенения и быстро нажал кнопку на подоконнике; там был целый пульт. Закат мгновенно погас и наступила ночь. Черный силуэт Генриха метнулся прочь от окна и растворился в темноте.
* * *
Город замер. Не темнота, а смерть опустилась на него. Золотые проспекты были пусты. Город ожидал чего-то…
* * *
Генрих включил свет. Он разлился теплым желтым медом по комнате. Стоя на пороге, Генрих подтолкнул Ладу, чтобы она прошла в комнату. Гостья остановилась невдалеке от порога и огляделась.
Комната была захламлена большим количеством вещей, и все они были свалены в беспорядке. На полу валялся плед, настольная лампа и несколько больших коробок с частями от приемников и магнитофонов. На письменном столе высилась гора радиоплат, и за ней Лада не сразу заметила видеомагнитофон. В комнате находилось также множество приборов. Если бы Лада хоть немного разбиралась в этих делах, то отметила бы, что здесь присутствуют аппараты весьма странного и необычного вида, назначение которых не понял бы с первого взгляда и специалист.
Хозяин предложил жестом сесть, а сам куда-то пропал. Исчез в радиодеталях. Чушь! Показалось. Появился. Стал возиться со своим драгоценным барахлом. Лада, пожалуй, не удивилась бы, если б Генрих выкатил из-за письменного стола пушку-сорокапятку или вынул живого марсианина. Но ничего такого не случилось. Генрих сдвигал платы на один край стола, освобождая другой, на котором стоял видак. Выходной кабель магнитофона шел, как ни странно, не на телевизор, а кончался какой-то черной штукой, похожей на громкоговоритель-«тарелку» тридцатых годов. Великий инженер направил раструб «громкоговорителя» на свою гостью и положил палец на пусковую кнопку, нерешительно поглядев на Ладу. Она никак не прореагировала. Генрих вдавил кнопку.
Комната исчезла. Какой-то бред: нарисованная черно-белая карусель… с кроватями. «Спокойной ночи, малыши!» …Кровати умчались в перспективу. Карусель исчезла.
Затикали часы. Или механизм взрывного устройства. Раздался слабый взрыв. Появилось изображение; что-то непонятное, размытое, импрессионистское. Потом —
