Для меня везде и во всем между нами царила, толкала поршни событий, поступков лишь дружба. Для него же, как оказалось, — нет.
Буйтов — это человек-пчела: ни минуты покоя. Всё время в делах, всё время что-то где-то делает, вертится, творит — причем во всех смыслах этого слова. Да мало того! И меня этим заразил. Я уже забыла, когда последний раз не то что видела Федьку, но и звонила ему. Женька — тоже так, мельком. Утром, пока сражаемся, кто первый ванную займет. Даже вечера не удается вместе провести. Все время напролет (последние пару месяцев — так точно) где-то что-то да творим с этим альтруистом-общественником. Даже на Масленицу умудрились стать звездами народного гуляния на площади.
И тем нее менее…
И вот он, очередной праздник в университете. Вадик, как яркий представитель профкома, непременно помогает студентам организовать концерт… Ну и я вместе с ним, в приписку, по доброй воле. Но это вечером, а утром мы послушно мчим в офис его дядьки — где проходим оба преддипломную практику. Ну чем не… «деловые люди»?
— Шары точно привезут? — кинул мне, садясь за руль. Поспешно завалилась я рядом, в пассажирское кресло.
Взор на своего непоседу:
— Точно. Причем уже. Лилька отзвонилась — привезли, украшают.
— А, ну ладно, — отвернулся. Уставился за лобовое. Выдох. Расслабился. И снова, как двести двадцать — вздрогнул. Взор на меня: — А платье? Достала? Ты же придешь?
— Приду, Вадик. Приду… разве я могу тебя одного бросить? Ты же там всех задолбешь своей паникой.
— Я не паникую, — обижено, гордо. Стиснул губы. — Я просто… хочу, чтоб всё было на высоте.
— Всё равно косяки будут, — хохочу, давясь иронией.
— Ну-у… — протянул, — главное, чтоб преодолимые.
— Или незаметные, — ухмыляюсь я.
— Или незаметные, — загоготал тотчас. — Быстро учишься, Бирюкова, — с издевкой. Взгляд на меня.
Улыбаюсь:
— Так какой радетельный учитель — грех уступать.
Взревел мотор.
* * *
Косяки. Будто накаркали — один за другим, но мы еще держимся, выруливаем, выкручиваемся, как можем. То ведущий слег с ветрянкой (не, ну вы слыхали такое? — Вадику пришлось срочно брать все на себя, благо, нарядились достойно), то очередной номер — а минусовка куда-то подевалась, то программа (что за чем) перепуталась, то так — у одной из барышень каблук сломался — пришлось мне свои туфли отдавать. Вдох-выдох. Улыбается, счастливый Вадим. Бурит меня взором. Я за кулисами, он — с другой стороны сцены.
Справимся, Буйтов. Еще как справимся. Выживем. У нас диплом на носу — а потому не имеем права отчаиваться: еще будет повод «поумирать» от безысходности и нервотрепки. А сегодня — так: тренировка.
