— Конфету ей дайте, или вон… рафаэлка с чесноком где-то — пусть перебьет.
— Шутите? — злобный взор Миры на товарищей-зрителей. — И вообще, — внезапно, — че уставились? Музыку погромче — и хуерьте водяру дальше!
— Точно, водку! Спиртное ей дай — и продезинфицирует.
Смолчал. Взгляд на меня:
— Ты как? Всю выпила? — кивнул на стакан, что стоял за моей спиной, куда я его отставила.
Киваю одобрительно.
— Много съела? — добрый, полный переживания взор мне в глаза.
— Не очень, — закачала несмело головой. — Чуть меньше половины… — и снова позыв… и снова мой визг, моля добить… но не дать так и дальше мучиться.
Обнял крепче — придерживает. Волосы, свалившиеся вниз, тотчас собрал, заправил за ворот толстовки.
…Мгновения — и опять победный вдох-выдох. Сдалась. Прижалась к нему — обвисла на груди, уткнувшись носом в шею. И пусть мерзко, позорно — но уже нет сил ни на какое приличие.
— Кто это сделал? — тихо.
Молчу. Догадываюсь, что тому придурку будет. А потому… молчу.
— Ну? — ноты раздражения.
— Неважно, — шумный, глубокий вздох. — Я думаю, он уже… за сто километров отсюда, — невольно рассмеялась, но тотчас очередной приступ рези в животе осек меня.
И снова разворот, отталкивая защитника…
* * *
Немало еще пришлось воды выпить, и даже где-то отыскали активированный уголь, так что… шанс спасти «жертву доверия» — непременно был.
Опуститься на скамью. Прижаться спиной к столу. Сделать очередной глубокий, полный облегчения, вдох-выдох. Повела я глазами около — так и хочется взглянуть в рожу тому уроду, который со всем этим мне подсобил.
Присел рядом и Мирон. Достал из кармана сигареты, зажигалку. Прикурил. Длинная, задумчивая, тяжелая пауза, затяжка, глядя мне в лицо.
— Будешь? — неожиданно протянул пачку.
Тотчас закачала я отрицательно головой:
— Нет, спасибо. Не курю.
Ухмыльнулся довольно. Не прокомментировал. Взглядом бесцельно уткнулся вдаль, забродив по кронам деревьев:
— А я вот… — набрался «храбрости», — всё бросить никак не могу: то возможности нет (одна нервотрепка), то потом… желания заморачиваться всем этим. Так что… как-то так, уже второй десяток лет. Да и поздно уже… наверно.
— Никогда не поздно, — тихо смеюсь. Смолчал. Лишь только взор метнул на меня, да на губах растянулась добрая улыбка. — А я вот, — решаюсь продолжить, — потому и не начинала… чтоб потом не мечтать, не ломать голову, как закончить…
— Да ладно? — загоготал.
— Ага, — киваю головой. — Сама в шоке. Во многом подражала Федьке — а тут… сдержалась. А там и он, слава богу, в спорт подался — а потому одумался. Так только… иногда, когда выпьет — может, ну и после… — учтиво не договорила.
