Ну да. Здрасте. И пусть Роже ток четырнадцать, но этот «говнюк» пронюхал всю историю (что, куда: что не в детдоме я, как грозился батя, а у бабули), умудрился раздобыть денег (тачки мыл, бутылки собирал, макулатуру сдавал), купил билет и рванул за мной… никому ничего не сказав. Долго родители его искали, в ментовку даже заяву написали. Местную округу с волонтерами прочесывали…
А этот индюк — два дня — и у меня. Видели бы вы мою рожу от явки этой Рожи! И никакой принц не нужен!
На танцы вечером пошли уже вместе. Стоит ли говорить, что кое-где кое-что странным образом заполыхало, прибежал участковый, и не только бабулю, но и всё село на уши поставил. А уже следующим утром — Рогожины старшие получили телеграмму о том, чтоб «срочно приезжали и забирали своих… хороших деток обратно».
Весело было… Очень весело. Чудили… Жестоко порой, безрассудно, бесстыдно, но без фанатизма. Всегда знали, когда остановиться, чтобы не наделать беды и чтоб сильно кого не задеть, не обидеть. Если кому и влетало от нас — то только за дело. Как грится, «зло должно быть наказуемо»… и вот тут-то мы брали разгул, как верные «Всадники Апокалипсиса»…
Ритка… Ритка же была словно из другой вселенной. Если мы гоняли собак по двору или мяч, то она с другими девчонками — в куклы играла. Мы в казаков-разбойников или по крышам, а она — книги, песни, плакаты…
Не срослась ни наша дружба, ни взгляды на жизнь.
Так и теперь.
Рожи нет — и для меня всего того мира… больше не стало. Поистине, сиротой себя впервые отчетливо почувствовала…
С Риткой общение натянуто, нехотя… да и то, когда приезжаю к родителям на каникулы. В остальном же — живу здесь, в областном центре, где и учусь в университете. С подругой (с одного факультета: она — журналистка, я — перевод) снимаем на двоих квартиру.
Черт… год. ГОД… как я уже окончательно одна.
Хотя, чего таить? Дороги наши с Рожей разошлись гораздо раньше… (просто, что окончательная точка поставлена лишь теперь). А так… да. Повзрослели — и тучи заслали наш горизонт: ему где-то шестнадцать, мне — пятнадцать… Я — к нему, а он — от меня. У него новые друзья, серьезные дела… Даже не знакомил ни с кем из них: запретная зона. А вот дома все, как прежде, Рожа — мой Рожа: обнимет, по-братски приласкает, поцелует, с учебой поможет, советом где… Но, как только за порог, — словно и не мы… делили беды и радость напополам, «защищали друг друга от шальной, бандитской пули», словно не мы кровь проливали вместе… и носы ломали врагам.
