В этот Новый год добавились и два сыночка Вовика - получилось двеннадцать детишек, почти целая детсадовская группа. Васька с Гешкой слепили несколько фигур, раскрасили их и детки по приезду с восторгом ходили вокруг, узнавая в них любимых героев. А чуть поодаль возвышалась ледяная горка, на которой с утра до вечера толпилась детвора. Мужики же очистили от снега площадку на замерзшем пруду, залили водой, и получился каток. Протянули от ближайшего столба переноску и освещали по вечерам каток две лампочки. Жители скинулись понемногу, чтобы уплатить за свет, и на площадке постоянно было много народу. Если выпадал снег, близко живущие ребятишки тут же расчищали свой каток, особенно старались мальчишки, подолгу играющие в хоккей. Стихийно возникшие две команды уже имели своих болельщиков, несмотря на не совсем нормальную экипировку - даже клюшки у многих были самодельные - азарт зашкаливал и у игороков, и у болельщиков. По вечерам подтягивались взрослые.
Авер учил Мишука и Алюню держаться на коньках, у Мишука получилось быстро, а Алька малость побаивалась.
Саша смеялся:
-Милая, неужели я тебя не удержу, не бойся.
В районе отметили инициативу жителей Медведки, появилась даже небольшая статья в местной газете.
Вот так и жили, ждали весну, ждали Серого из армии, а в феврале случился у Авера, Дрюни и Саньки Плешкова знаменательный день - 15 февраля, день вывода наших войск из Афганистана. В ближайший выходной собрались мужики у деда, Алька, понимая, что у них на душе, наготовила еды, напекла пирогов, собрала на стол и пошла домой, а мужики долго сидели, присоединившийся к ним, Коля Егоров виртуозно и смачно матерился. Потом просто молчали. Курили. Каждый вспоминал своих товарищей и живых, и погибших.
Зазвонил телефон, Саша взял трубку и услышал мужской голос:
-Здравствуйте! Могу я услышать старшего лейтенанта Аверченко?
-Это я!
И оглох от радостного крика:
-Товарищ старлей, это Витька, Витька Ерин, я в вашей роте служил, мы тогда с Плешаком и Вы только и остались из всех бывших в БМД!! Товарищ старлей, Александр Борисович, не мог не позвонить, я так рад, что все закончилось... - он взволнованно, мешая маты и простые слова говорил про все - про свою жизнь, про ребят служивших с ними...
-Ерин, - прикрыв трубку рукой, сказал Авер Саньке, тот перехватил трубку, долго с ним разговаривал, и радуясь, и печалясь одновременно, слишком глубоко в душе укоренилась эта боль.
И впервые пришел Авер домой смурной и подпивший.
