Лола ощутила, как ее сердце ухнуло вниз, в район живота. Плохие парни всегда были ее типажом, но после встречи с Бо она все больше и больше начинала ценить именно стиль и строгие костюмы. Она ненавидела думать о том, что внутри у нее все разрывается пополам.
― Ты дразнила меня?
― Может быть.
Он усмехнулся:
― Возможно, нет.
― Я не думаю, что ты на самом деле святой, но не могу представить тебя бунтарем.
― Я состоял в шахматном клубе.
Лола громко рассмеялась. Ее совершенно не волновало, что люди смотрели на них, она была в огромном восторге от этой новости.
― Да ты просто настоящий бунтарь!
― Шахматы, конечно, не добавляли азарта. Но они научили меня тому, что важно развивать стратегию, и… ― он сделал паузу и подвинул ее руку еще дальше по колену, ― как грамотно управлять пешками в мою пользу.
Она проигнорировала его попытку ее поддеть:
― И ты добился в этом определенных успехов?
― Нет, к счастью.
Она сморщила нос.
― Почему к счастью?
― Мы получаем гораздо больше от поражения, чем от победы, Лола. Каждый проигрыш означает очередную возможность стать лучше. Сильнее. Я не знал тогда ни о чем, но уже заранее готовился к вызовам, которые в дальнейшем могут появиться. Это сделало меня отличным бизнесменом. И грозным соперником.
― Соперником? ― спросила она.
― В шахматах, я имею в виду.
Она еще больше убедилась, что для него есть четкая грань между бизнесом и удовольствиями. Она прищурилась.
― Ты слишком строг к себе. В игре главное — веселье, а не жизненные уроки.
― Главное, развиваться самому везде, где мы находимся, ― сказал он. ― Не кажется ли тебе, что мы всегда должны стараться стать лучше.
― Нет.
― Ты даже не задумалась над ответом.
Лола усердно рассматривала скатерть.
― Для меня важнее всего то, что я чувствую себя комфортно там, где нахожусь. Я предпочитаю смотреть вокруг себя и быть счастливой с тем, что у меня есть, чем бежать за чем-то неизвестным, что поджидает меня за углом.
― Ты можешь делать все это и параллельно, плюс стремиться стать лучше.
Он был из тех людей, которые всегда карабкаются вверх. Словно едут на лифте все время на самый высокий этаж. Ей же было комфортно и на первом этаже, там, где она ощущала почву под ногами. Человек, такой как Бо, карабкающийся вверх, имел больше возможностей упасть. И чем выше человек забирался, тем больнее было ему падать.
― Моя жизнь, возможно, и простая, но я довольна, ― сказала она. ― У меня есть все, что мне нужно.
― Я не верю тебе, ― сказал Бо. ― Или, может быть, просто не хочу верить. Я никогда не бываю полностью удовлетворен. И я счастлив, когда побеждаю сам себя.
