— Что, например? — спросила Лола. Если Джонни скажет это вслух, ей не придется делать этого. Не знать, хотел бы он, чтобы она приняла предложение, было хуже, чем если бы он просто встал и сказал ей пойти и трахнуться с ним. Она была словно на распутье, и понятия не имела, в какой стороне счастье.
— Я не знаю, — признался он. — Но есть еще время.
— Времени практически не осталось, — сказала Лола. — Неужели мы не воспользуемся единственной возможностью, которая у нас когда-либо была? Покупка бара не просто даст нам работу, это же твоя мечта, черт возьми. Мы построим свою жизнь, будем иметь стабильный доход и сможем сохранить наследие. И все за одну ночь.
— Так что ты предлагаешь? — спросил Джонни. Он не смотрел на нее. — Ты хочешь, чтобы я разрешил тебе переспать с другим мужчиной?
Лола повернулась на сидении, чтобы быть к нему лицом.
— Я не смотрю на это таким образом, — сказала она. На самом деле, именно так все для нее и было. Когда она думала о Бо, она не позволяла себе заходить в своих мечтах слишком далеко, и думала о нем, как о человеке, которого она узнала прежде, чем он попытался купить ее. Он был тем самым мужчиной, которого она представляла себе, когда занималась сексом с Джонни. Он интересовал ее так же, как и она его, но был совсем не тем, кем казался.
— Я вижу только то, что эти деньги могли бы очень помочь нашей дальнейшей жизни. Я смогла бы сделать это для нас, и это никогда не будет значить для меня что-то особенное, потому что ты — единственное, что для меня важно.
Он молчал в течение нескольких напряженных секунд. Вдруг стукнул кулаком по рулю. Она закусила губу.
— Это не значит, что мне действительно этого хочется…
— Я знаю, — сказал он. — Я не злюсь на тебя. Меня бесит эта ситуация. Я злюсь на самого себя.
— На себя?
Он не стал продолжать. Лола посмотрела на свои руки на коленях. Она предположила, что он был зол на себя за то, что обдумывал это предложение, но она боялась спросить.
— Только, пожалуйста, скажи мне, что с тобой было на прошлой неделе. Тебя кидало из крайности в крайность. То ты нежен, то вдруг резко холоден. Я не могу понять, чего ты хочешь, так что ты должен сказать мне все, как есть, правду.
Джонни провел рукой по лицу и выдохнул.
— Ты хочешь правды?
— Да.
— Я продолжаю думать о том, что представляет собой наша жизнь, — сказал он. — Я хочу что-то свое. Мы не можем вечно жить от зарплаты до зарплаты, но я не знаю, как это изменить. Я никогда не мог даже надеяться, что смогу быть выше этого.
