Сектор «Партийной учебы и экономического образования» (резко расширенный после 1983 года за счёт сектора партийной пропаганды), которым заведовал Николай Клепач, курировал весьма масштабную систему партийной и экономической учебы, активно создававшейся во 2-й половинe 1960‑х. В 1970‑е–1980‑е годы эта учёба фактически была обязательна для низовых партийных активистов с высшим образованием, которые стремились занять административный пост уровня директора школы или заместителя директора предприятия средней руки. Эта система предполагала 2‑3 летние вечерние курсы по философским, историческим, идеологическим и (для инженеров) — экономическим и юридическим вопросам. Она существовала отдельно от системы партийных учебных заведений, которую курировали другие отделы (Орготдел и Отдел науки).
Ещё два сектора отдела — идеологического сотрудничества и контпропагандистской работы — носили полусекретный характер, насколько это было возможно в такой закрытой организации, какой был ЦК КПСС. Мне пока не удалось найти информантов, которые могли бы рассказать о работе этих секторов. Сектор идеологического сотрудничества, существовавший под этим названием после 1978 года, был наследником существовавшего с 1968 года сектора внешнеполитической пропаганды. Его передали в Отдел пропаганды из распущенного тогда Отдела международной информации. Сектор занимался преимущественно контролем за радиовещанием на зарубежные страны и, вероятно, информационной политикой ТАССа и АПН для зарубежного читателя. После воссоздания в 1978 года Отдела международной информации ЦК КПСС переименованный сектор сохранился, однако чем он занимался, не ясно. Предположительно он координировал идеологическую работу со странами Варшавского договора.
Сектор контрпропаганды, по всей видимости (прямых свидетельств тому нет, и даже информанты из других секторов не спешили делиться информацией о нём), занимался подбором информации, опровергающей «западные» утверждения об СССР, и её распространением. Во всяком случае, судя по стенограммам «брифингов» в ЦК КПСС для советских журналистов, подобные опровержения западной «клеветы» были там явлением распространенным, хотя и оглашались преимущественно заместителями заведующего отделом[20].
В чём же заключалась повседневная служебная деятельность сотрудников отдела? Из множества коммуникативных практик, в которые она была облечена, я говорил выше о мониторинге и кадровой политике. В целом ЦК КПСС был организацией, предпочитавшей вербальные формы коммуникации и очень неохотно фиксировавшей свою «внутренюю кухню» на каких‑либо письменных носителях, тем более имеющих характер официальных документов. Достаточно сказать, что из ЦК КПСС в курируемые ею организации никогда не поступало никаких официальных бумаг, за исключением общих решений Политбюро ЦК КПСС и Совета Министров СССР. В редких случаях руководителю организации для ознакомления могло быть послано — с фельдкурьером — касающееся его решение секретариата ЦК КПСС, которое должно было в течение недели (если это не документ повышенной секретности, возвращаемый сразу после прочтения) вернуться в Общий отдел ЦК КПСС. Не могло быть и речи о том, чтобы инструктор ЦК КПСС представил курируемому им чиновнику какое‑либо распоряжение на официальном бланке ЦК.
